Таня Гроттер и посох волхвов. Дмитрий Емец

навернулись слезы.

      Дядя Герман осекся. Последний аргумент его добил.

      – Э-э… ладно. Поговорим теперь о воробушках. Как там насчет сказочно разбогатеть? Ты действительно можешь это устроить, или это все художественный треп? – поинтересовался он.

      Халявий вскочил на табуретку. Только так он сумел опустить свою голову дяде Герману на плечо.

      – А ты хочешь разбогатеть, друг мой Дягилев? – нежно проворковал он.

      – Очень хочу! Можно сказать, это мой бзик, – заверил его Дурнев. – Лишняя пара ноликов на счету мне не повредит. При условии, что перед ноликами еще есть цифирки.

      – Хорошо, – смиренно произнес оборотень. – Да будет так! Я помогу тебе стать сказочно богатым. Я действительно способен это сделать.

      Дурнев затаил дыхание. Неужели?!

      – Раньше я танцевал только для тебя, теперь же я буду танцевать для всех! Мы поедем с концертами по всему миру! – продолжал Нижинский. – Поверь, для меня это большая жертва! Смотри же, смотри!

      И оборотень вдохновенно закружился по комнате, выделывая кошмарные па. Валились стулья. Раскачивалась люстра.

      – Эй, стой! – закричал дядя Герман, бегая за ним. – А еще что-нибудь ты умеешь? Я имею в виду, еще как-нибудь, кроме как на твоих концертах, мы можем разбогатеть?

      Оборотень с неудовольствием остановился.

      – Я танцор! – воскликнул он с негодованием. – У меня есть мое сердце, моя любовь, мои ноги и музыка! И мне противны разговоры обо всем ином! Всего остального для меня не существует!

      «С этим все ясно. Он ничего не помнит. Придется подождать, пока можно будет поговорить с его основной личностью», – подумал Дурнев.

      Он подошел к дивану и поднял опрокинувшуюся чашку. Бывший депутат уже прикидывал, как отреагирует Нижинский, если он попросит его убраться в квартире, и не обидится ли он за это на своего друга Дягилева, как вдруг в замке повернулся ключ.

      В комнату ворвалась взбудораженная Пипа.

      – Папуль, меня взяли! – заорала она с порога.

      – В самом деле? Ах ты, моя Дюймовочка! – умилился председатель неблагодарного общества В.А.М.П.И.Р.

      Пипа уставилась на своего папу с таким удивлением, что он мигом раскаялся, поняв, что сморозил что-то не то.

      – Разве я сказала, что меня взяли Дюймовочкой? Я буду играть пятнадцатую жабу из свиты!

      – О! – удивился Дурнев.

      – Да, папулечка! Мы с мамулей учили в машине роль. Вначале я должна сказать: «Ква-ква!», а потом, уже в конце фильма, вот так вот грустно: «Ква-ква-ква»! И вот тут режиссер пообещал, что камера возьмет меня крупно.

      – О, друг мой Дягилев! Ты не говорил, что у тебя есть дочь! Но я тебя прощаю: девочка мне нравится… Так начинаются все великие карьеры! – прыгая на одной ножке в тщетной попытке изобразить балетное па, одобрил правнук бабы Рюхи, неподражаемый Халявий.

      Глава 4

      Терпсихора,