Свита павших богов. Путь в Тир. Фарит Ахмеджанов

чего!

      Они препирались довольно долго, и Папсуккаль наконец сдался, заявив лишь, что Азрик, возможно, упускает лучший шанс своей жизни. Азрик ответил, что он пока видит лишь шанс получить грандиозную взбучку от матери. Кроме того, он не может лишать племя покровителя. Толстяк пробормотал проклятие на незнакомом ему языке и сказал, что пойдет отдохнуть. И исчез.

      Азрик аккуратно положил черный песок к себе в котомку и побежал к выходу из долины, гадая, не спит ли он.

* * *

      Аполлинор сыпал проклятиями. Он уже два часа пытался разжечь пламя на походном жертвеннике, но ничего не получалось. Трут просто не хотел разгораться, а если разгорался – не принималось пламя в чаше. Более явного знака неблагосклонности бога и придумать трудно.

      Вконец отчаявшись, Аполлинор угрюмо сел на стоящие на земле носилки. Рабы кучковались неподалеку, опасливо поглядывая на него. Взятый им для охраны отряд Чернозубого дрых в отдалении. Жрец охватил голову руками и погрузился в печаль.

      Подошел секретарь Пульций, со слабой, будто приклеенной улыбкой. Нервно перебирая руками готовые восковые таблички, начал:

      – Господин, что мы сейчас…

      – Отстань!

      – Но…

      Речь секретаря прервал треск и гудение – вспыхнуло пламя в чашах жертвенника. Пульций ретировался. Аполлинор опустился на колени перед огнем.

      – Великий Аполлон, я…

      В гудении пламени ясно слышался голос.

      – Молчи, червь. Я все про тебя знаю. Обошелся без тебя. И впредь обойдусь!

      Черное отчаяние овладело жрецом.

      – Но… но…

      – Обойдусь, если еще раз меня разочаруешь.

      – Все, что хотите!

      – Нам помог мальчишка. Пас коз тут, в округе. Куда-то он исчез… поймай его.

      Лоб Аполлинора стукнулся о землю.

      – Непременно поймаю! Но что с ним делать?

      – Пока ничего. Поймай и держи при себе.

      – Слушаюсь и повинуюсь!

      – Еще бы…

      Пламя, странное, неровное, словно в нем одна часть боролась с другой, медленно потухло, пошел темный дымок. Аполлинор вскочил.

      – Так… все ко мне! Пульций, Чернозуб!

      Рабы медленно вытащили носилки из тени, от команды охранников отделился старый, но все еще крепкий невысокий человек в неполном солдатском доспехе.

      – Здесь был мальчишка, пас коз. Надо его найти.

      – Кто ж здесь пасти коз будет? – удивился Пульций. – до ближайшей деревни два дня пути.

      Чернозубый сплюнул.

      – Тут сейчас шастают семьи куртиев, наверное, он из них.

      На лице Пульция было написано глубочайшее презрение.

      – Куртии… зачем нам нужны куртии? Эти грязные…

      – Ты сможешь найти их? – оборвал его причитания Аполлинор.

      Чернозубый пожал плечами.

      – Кудра одно время с ними жил, он должен знать, где они обычно ставят лагерь.

      – Так что стоишь?! Давай, зови своего Кудру или как его там, и ищите этот лагерь. Вернее, нет… пойдем все сразу туда. Эй!

      Рабы поднялись и понесли к нему носилки. Чернозубый сделал знак своим:

      – Эй,