Память. Владимир Чивилихин

глаз, который старался не замечать даже внук Темучина, сын Джучи.

      Белые руки раба не были испорчены черной работой и как будто никогда не держали тяжелого урусского топора или меча.

      Раб, однако, хорошо рассказал про великий город урусов, где большие богатства и сильная крепость, а княжит в нем молодой ясный сокол, сын великого князя Ярослава, что недавно владел главным южным городом урусов Киевом.

      – Мой дед бывал в Кивамане, – робким полушепотом добавил кипчак-переводчик и закатил глаза.

      Субудай подумал, что ему, наверное, не доведется уже увидеть этого города – Субудая возьмет небо, а Кивамань возьмет Бурундай, если сумеет уйти отсюда в степь. Только Бурундай – это волк среди овец, но волк с головой барана: зачем он убил, как донесли Субудаю, последнего князя восточного улуса – кто там будет собирать дань?

      – Спроси, – приказал Субудай толмачу. – Сколько у великого князя сыновей?

      – Александр Ярославич, что княжит в Новгороде Великом, – начал певец, и Субудай в широком рукаве теплого халата из страны джурдже тайком загнул мизинец правой руки. – Андрей Ярославич, Константин Ярославич, Михаил Ярославич, Василий Ярославич…

      Пальцы левой руки не гнулись, и Субудай, прислушиваясь к трудным именам, снова начал с того же мизинца.

      – Ярослав Ярославич и Даниил Ярославич.

      – Пять и еще два, – пробормотал Субудай. – Семь…

      Любознательный Читатель. В Новгороде, выходит, сидел в это время будущий Александр Невский? Почему же он не помог хотя бы Торжку?

      – Возможно, он и успел помочь, усилив перед приходом орды гарнизон рубежной крепости княжества, отчего, в частности, она и продержалась две недели. И очень может быть, что, выйди он вовремя с новгородской ратью навстречу орде, ему удалось бы уничтожить уже сильно ослабленные отряды Субудая и Бурундая. Но чтоб на это решиться семнадцатилетнему князю, надо было более или менее достоверно знать численность их сил. Ведь беженцы, видевшие, как конная орда заполоняла их маленькие города и села, в один голос уверяли, что безбожные агаряне всюду и несть им числа. И Александр, человек, несомненно, наделенный недюжинным военным талантом, принял правильное решение обороняться с забрал. Академик М. Н. Тихомиров писал: «Новгород был спасен от разорения не благодаря стихиям природы, а мужеством его защитников. У нас, правда, нет данных, позволяющих судить, в чем конкретно проявилось мужество защитников города, но не исключено, что новгородцы на водораздельных местах и в речных долинах преградили лесными завалами и прорубями южные подступы к Ильменю, посылали навстречу орде отряды храбрецов-«сторожей», вступавшие в яростные стычки с авангардом и разведкой Субудая.

      А оборону Торжка, быть может, стоило бы счесть даже тактической ошибкой – новоторам лучше было бы загодя вывезти или сжечь хлеб да укрыться за надежными новгородскими стенами. Субудай кинулся бы туда, рассчитывая быстро, как Рязань или Владимир, взять Новгород и Псков, застрял бы там с осадой на месяц-полтора, и весна отрезала б навсегда его погибающую без корма конницу о