Далекий светлый терем (сборник). Юрий Никитин

стены занимают пять экранов, где уже потянулись пульсирующие белые линии, побежали первые цифры…

      Хирурги сходились к столу. Мальцев со вздохом сбросил халат, намереваясь вскарабкаться на соседний стол, как вдруг я, неожиданно даже для себя, сказал громко:

      – Прошу разрешить операцию мне!

      На меня оглянулись с таким видом, словно у них в операционной неожиданно появилась буриданова или еще чья-то там ослица и запела. Ассистент, да еще младший! Тебе еще пять лет только авторучку подавать хирургу, не раскрывая пасти!

      – Я знаю эту девушку, – сказал я торопливо. – Вернее, знал ее здоровой. Подонок, в которого она верила, как в бога – такие хрупкие ранимые натуры, как она, еще на это способны, – в чем-то разочаровал ее. По моему глубокому убеждению, это и стало причиной болезни. Она очень хрупкая! У нее в семье одни скрипачи, лингвисты, художники…

      – Гм, – сказал один из хирургов, самый пожилой, – хрупкую натуру повредить легко, вылечить трудно.

      – Мне кажется, – сказал я, запоздало понимая, что нельзя так говорить с опытными психохирургами, нужно опускать «мне кажется», – считаю, она зациклилась на противоречии.

      Мальцев поморщился, открыл рот, явно собираясь поставить меня на место, а старый хирург спросил с интересом:

      – Ну-ну, каком?

      – Он, дескать, идеал, но поступил мерзко, и вот она день и ночь ежечасно и ежеминутно пытается найти объяснение, оправдать его…

      – Найдет? – спросил кто-то.

      – Вряд ли, – ответил я. – Довелось видеть этого героя. Как она влипла, не понимаю.

      – Тогда операция неизбежна, – сказал главврач. – Ну а вы, юноша, уверены… э-э… в себе? Что вы умеете делать?

      – Я прошел специальные тренировки, – отчеканил я, глядя ему преданно в глаза. – Я с отличием сдал экзамены по психозондажу и погружению, я полгода ассистирую…

      – Я, я, – прервал меня главный. Он несколько мгновений молчал, глядя, как я покрываюсь краской, затем договорил уже другим тоном: – Впрочем, для психохирурга – это не порок… Для человека…. э-э… порок, а для хирурга нашего профиля – достоинство. Кроме того, коллеги, нам пора выдвигать молодую смену… Да и сверху напоминают, что мало работаем с кадрами.

      – Василь Леонидович, – сказал самый пожилой, – конечно, это поможет, если молодой че-эк знает эту девушку. Он знает ее слабости, достоинства, в чем-то знаком с внутренним миром. К тому же начинать самостоятельно все равно когда-то придется… Но как бы не увлекся! Понимаете?.. У этих юных девушек бывают, скажем, такие глубины, такие отклонения, что… гм… как бы этот юный Дон Кихот не ринулся исправлять все немедленно.

      Я вскинулся от обиды:

      – Вы меня принимаете за мальчишку с улицы? Мы изучали именно глубинную психологию, не беспокойтесь. А здесь, как вы догадываетесь, это основная наша работа.

      Кто-то хихикнул, услышав такой отпор, главный же нетерпеливо взглянул на часы, сказал:

      – К делу, товарищи.

      Мальцев с облегчением уступил мне место.