Далекий светлый терем (сборник). Юрий Никитин

Коробов! Я уверен, что под его руководством кафедра добьется таких успехов, каких не было ни при каком руководителе! Спасибо за внимание. Я кончил.

      Он сошел с трибуны. Ему растерянно хлопали, в двух местах свистнули. Его место было возле двери, и когда уже опускался на сиденье, заметил в щель промелькнувшие синие джинсы. Согнувшись, он на цыпочках скользнул в дверь.

      Регина стояла в коридоре. Глаза ее были как плошки, она не отводила от него взгляда.

      – Сергей…

      – Да, Регинушка.

      – Сергей, что стряслось? – спросила она взволнованным шепотом. – Вы же собирались всей кафедрой выступить против! Ты же сам рассказывал. И ты тоже готовил речь против этого Коробова. Я только посмотрела на его харю, он мне сразу не понравился! У нас завхоз такой же точно, сволочь!.. Как две капли воды, одинаковые!

      – Готовил, – согласился он тяжело. – Сам не знаю, Регина… Ума не приложу, как все случилось. Как будто за язык кто потянул! Говорю, а сам себя одергиваю, не так, не то говорю… А язык так и чешет похвалу этому унтеру с профессорскими лычками.

      Она взяла его под руку, повела к выходу. Он молча повиновался, с благодарностью ощущая тепло ее пальцев.

      – Это твой инстинкт, – сказала она наконец.

      – Ты думаешь?

      – А что еще? Там ты спасал шкуру, тут тоже… По-разному, правда, но суть не меняется.

      – Какой цепкий организм, – сказал он, пытаясь улыбнуться.

      Она остановилась. Ее глаза стали холодными, острыми, словно два клинка.

      – Ты понимаешь, что это значит?

      – Ну… организм борется за выживание. Любой ценой.

      – Вот именно.

      – Здесь, оказывается, есть и минусы…

      Она не отводила взгляда. Клинки стали острее, вонзались ему в глаза, больно кололи в мозг.

      – Минусы? – спросила она тихо. – Любой ценой!.. Это значит, что ты пойдешь на любую подлянку, только бы выжить.

      – Регина…

      – На любую, – повторила она с нажимом.

      Он боялся, что она пройдет мимо его «жигуленка», но она сама открыла дверцу и, как и утром, села за руль. До его дома минут пятнадцать езды, и за все время она не сказала ни слова.

      Он вдруг ощутил, что между ними возникает невидимая стена. Когда подъехали, он испугался, что она сейчас уйдет, а он даже не знает ее адреса, однако она поднялась с ним в его квартиру, хотя уже с видимой неохотой.

      – Коробов сразу же начнет наводить свои порядки, – сказала она, остановившись в прихожей. – Выгонит Курбата, что выступит против… А он выступил, я его только мельком увидела, как сразу про него все поняла! Я таких понимаю сразу.

      – Курбат надеялся сам на место Ильченко, – ответил Сергей Сергеевич, защищаясь, – вот и нападает особенно… Пойдем в комнату, что мы тут стали!

      Регина с места не сдвинулась, продолжала беспощадно:

      – А на место Курбата возьмет… тебя. Ты первым перебежал на его сторону. Первым лизнул, вместо того чтобы укусить, как договорились.

      – Что