Время Березовского. Петр Авен

себя исключим, да… Но я знаю значительное число творческих людей, людей из художественной элиты, для которых это было временем счастья, не побоюсь этого слова.

      А: Временем свободы. А какими остались в твоей памяти 90-е? Ну да, ты был все время занят…

      Ч: Знаешь, у меня тут все совсем просто. Не хочу кокетничать, но я реально жил в режиме 12–14 рабочих часов в день. Сидишь где-нибудь, стоят три стула. “Вот сейчас бы дойти бы до них, лечь на эти три стула и хоть на 10 минут уснуть”. Непрерывно перегруженный мозг, дикие риски. Я не рефлексировал, я не прочел ни одной книжки за это время.

      А: Но это очень снижает эффективность.

      Ч: Конечно. Я помню это ощущение – мозг аж больной. Первая мысль: “Если сейчас кто-нибудь спросит, сколько будет семью восемь, я скажу: «Не могу, не спрашивайте, у меня все переполнено»”. А потом вторая мысль: “Ни хрена себе. И в этом состоянии я управляю экономикой страны. Чего ж я там науправляю?”

      Часть третья

      В самом конце 1992 года я ушел в отставку и, отказавшись от нескольких предложений нового премьера Виктора Степановича Черномырдина, остался без работы.

      В то время еще считалось как-то неприличным нигде не работать, надо было положить куда-то трудовую книжку. Березовский оформил меня советником генерального директора в ЛогоВАЗ, а также дал машину – белый шестисотый “Мерседес” с шофером. Купленный в 1990 году в ЛогоВАЗе Fiat-Tipo я оставил в Вене.

      “Мерседес” у меня вскоре угнали. Он был застрахован, но получить выплату по страховке я не сумел – был резко послан директором страховой компании. Впрочем, Бадри попросил меня не волноваться и действительно быстро все получил.

      По-настоящему работать в ЛогоВАЗе Борис меня не звал. Быть менеджером я был не готов (все же бывший министр), а как партнер я им – а особенно, думаю, Бадри – был не нужен. Амбиций много, а толк непонятен. Не рвались они и сотрудничать со мной на case by case basis. Я несколько раз приходил с разными идеями, под которые просил меня финансировать (своих денег у меня не было вовсе). Но мои идеи вроде скупки определенных частей коммерческой задолженности СССР Борису и его партнерам казались слишком абстрактными, заумными, в возможность заработать на подобных операциях они не верили.

      Впрочем, убедившись, что у меня что-то получается с Альфа-банком, году в 1995-м они вместе со мной провели две сделки с долгами АвтоВАЗа. За одну я сразу получил свою долю, а чтобы получить за вторую, бегал за Березовским несколько лет. В беседе со мной Михаил Фридман вспоминает, как, решив мне помочь, он выжимал мои деньги из Патаркацишвили и Березовского. Мы тогда встретились вчетвером, и к Борису Михаил демонстративно не обращался, общаясь только с Бадри.

      Это было уже году в 1998-м. Но и в 1993-м было ясно, что именно Бадри становится ключевой бизнес-фигурой в их тандеме. Березовский все больше интересовался политикой. Во-первых, политика интересовала его сама по себе, явно расширяя масштаб возможного влияния. А во-вторых, он быстро понял, что в российских условиях начала 90-х определенный политический вес позволяет де-факто захватывать лучшие куски