Битва за Скандию. Джон Фланаган

мышлению.

      Уилл то и дело в течение этой злополучной ночи задавал самому себе вопрос: «Что сделал бы Холт?» Но этот метод, такой продуктивный в прошлом и дающий ответ на любой вопрос, сейчас не срабатывал. В своем подсознании Уилл не слышал ответного голоса, несущего ему совет и наставление.

      Правда, однако, заключалась в том, что при сложившихся обстоятельствах не существовало никаких действий, которые мог бы предпринять Уилл. Практически безоружный против большого числа врагов, абсолютно измученный, в незнакомой местности, все, что Уилл мог сделать, это продолжать наблюдение за лагерем и надеяться на какой-нибудь случай, который поможет ему увести Ивэнлин от похитителей.

      Наконец после множества неудавшихся попыток отдохнуть Уилл вылез из-под сосны и собрал свои жалкие пожитки. По расположению звезд на небе он понял, что остается чуть больше часа до появления первых рассветных лучей солнца, пробивающихся сквозь ветви на вершинах деревьев.

      – Есть, по крайней мере, один прием, о котором я вспомнил, – печально произнес Уилл, четко выговаривая слова, так как произносил их ночью, размышляя вслух.

      Слегка поколебавшись, он решил следовать принятому решению и пошел сквозь чащу деревьев к поляне, на которой был разбит лагерь. Всегда есть шанс, что что-нибудь может измениться. Например, вахтенный может заснуть или пойти в лес выяснить, что за подозрительный шум там раздался, и тем самым оставить свободным путь к спасению Ивэнлин.

      Это не было обязательным, всего лишь возможным. И если такой удобный случай представится, то можно не сомневаться, что Уилл наверняка им воспользуется.

      Уилл двигался, насколько мог, бесшумно, накинув одно одеяло на плечи наподобие плаща.

      Ему потребовалось десять минут на то, чтобы отыскать дорогу к маленькому лагерю. Когда он подошел ближе, его надежды обратились в прах. Вахтенный все еще патрулировал. Уилл, наблюдая за ним, понял, что вахтенный сменился, и теперь на посту стоял бодрый, хорошо выспавшийся и отдохнувший человек. Он ходил по периметру лагеря, осуществляя регулярный дозор, а метрах в двадцати от него за деревом прятался измученный голодный мальчишка. Никаких признаков расслабленности или невнимательности у вахтенного Уилл уловить не смог. Он продолжал выполнять свои обязанности, непрерывно вглядываясь в окружающий лес и замечая любое необычное движение.

      Уилл завистливым взглядом смотрел на загнутый лук, переброшенный через правое плечо, – вахтенный был готов к стрельбе. Это в точности походило на то, чему учил его Холт. Уилл смутно помнил, что Холт тогда сказал что-то о том, что искусство делать такие луки они переняли у воинов из восточных степей. Сейчас Уилл задумался над тем, не являются ли мужчины, находящиеся в этом лагере, теми самыми воинами.

      Лук вахтенного был настоящим оружием, подумал Уилл, не то что эта фактически детская игрушка, которую он носит с собой. Будь у него в руках такой лук и несколько стрел, оперенные концы