Капитан мародеров. Ольга Крючкова

обслуживает не только вас, но и всю округу. Возможно, она в положении от конюха или плотника. По крайней мере, mater semper est certa[8], – Франсуаза имела способность к латыни и ловко употребляла острые словечки, половину из которых барон просто не понимал, досаждая тем самым любезному супругу.

      Остриё попало в цель. Барон закипел, глаза застелила красная пелена:

      – Да вы, сударыня, даже от конюха забеременеть не можете. Ваш живот – кладбище для всего живого! В постели вы были холодны, как лягушка. Я с вами не получал никакого удовлетворения! Вы не женщина, а монашка!

      Франсуаза спокойно расправилась с желе и налила божуле в кубок. Бертран совершенно взбесился и заорал:

      – Знайте, я признаю ребёнка Лили законным, а с вами claves uxori adimere[9], разведусь и отправлю в монастырь! Вам там самое подходящее место!!!

      Франсуаза прекрасно понимала, что все эти вопли – пустое, а латынь мужа как всегда ужасна и сказана невпопад. Никогда барон с ней не разведётся, а тем более не отправит в монастырь. Она – Монтесью по происхождению, и с этим её отвратительный супруг вынужден считаться. Барон и сам всё это знал. Но в данный момент его захлестнула животная ненависть к жене:

      – Ах так, любезная супруга! Вы даже не желаете ответить!

      Озверевший пьяный барон подскочил к жене, дыша перегаром прямо ей в лицо. Она не шевельнулась и стояла с гордо поднятым подбородком.

      Своим спокойствием она довела барона до бешенства, он уже не соображал, чего хотел больше – унизить её морально или надругаться физически. Барон выбрал второе. Он схватил жену и, опрокинув на стол лицом, задрал её многочисленные юбки. Франсуаза закричала:

      – Не смейте прикасаться ко мне, грубое животное! Я вас ненавижу! Отпустите! Я вам не крестьянка!

      – Да что вы?! Лучше бы вы были крестьянкой! Я – ваш законный муж, а вы – моя венчанная жена и обязаны мне подчиняться! Вы отказываете мне в том, на что я имею полное право! Nupta virum timeat!!![10]

      Он спустил панталоны и принялся выполнять законное право супруга. Прислуга слышала крики и ругань благородной четы, но давно уже никто на них не реагировал. Разгорячённый вином, Бертран выполнял супружеский долг достаточно продолжительное время, стараясь причинить супруге физическую боль. Франсуаза перестала кричать, задыхаясь от слёз, боли и унижения. Она думала только об одном: «Не дай Бог, войдёт служанка и увидит меня в такой скотской позе!»

      Сделав своё дело, Бертран натянул панталоны. Он добился того, чего хотел, Франсуаза была унижена и растоптана. Наконец он показал ей кто в доме хозяин. Барон обозрел задний экстерьер жены и, решив окончательно уничтожить её, сказал:

      – Да, мадам, ваш зад ни на что не годится. Ваши тощие ягодицы, in cauda venerum[11], ободрали мне все гениталии.

      Франсуаза с трудом разогнулась, одёрнула марлот[12] и, еле-еле переставляя ноги, побрела к себе в спальню. Никогда в жизни она не испытывала такого кошмара. Между ног всё болело, она на четвереньках вскарабкалась по винтовой лестнице, вползла в комнату и

8

Мать всегда доподлинно известна (лат.).

9

Развестись, дословно: отнять ключи у жены (лат.).

10

Да убоится жена мужа своего (лат.).

11

Яд в хвосте (лат.).

12

Марлот – распашное платье от шеи, не имеющее талии.