Позывной – Кобра. Записки «каскадера». Эркебек Абдуллаев

со стульев. Но наш тамада не желает уступать бразды правления партнерам. Зычным голосом, нараспев он начинает:

      – Нашему боевому генералу троекратное гип-гип!

      …Полсотни луженых глоток:

      – Ура!

      – Гип-гип!

      – Ура!

      – Гип-гип!

      – Ура! Ура! Ура! – подключаются афганцы. Мы глохнем. Стены палатки раздуваются от децибелл. Хорошо, что у партнеров заранее отобрали пистолеты, а то все начали бы палить в воздух!

      Очередная порция алкоголя с тихим плеском исчезает в глотках.

      Нашего тамаду с тех пор за глаза прозвали полковник «Трунге», что означает «троекратное ура нашему генералу».

      Афганец, сидевший рядом, тихонько толкает меня в бок:

      – Товарищ Бек, а что такое «гип-гип»?

      – То же самое, что «Зиндабад», то есть «Да здравствует»! – запросто перевожу ему.

      Дальше уже начинается обычная пьянка. Партнеры по этой части слабее нас примерно в два раза. Да и пить ни хрена не умеют: стараются не закусывать, а больше налегают на дармовую водку. Здесь спиртное стоит дорого и далеко не всем по карману.

      Вскоре кто-то поет, кто-то блюет, кто-то лезет целоваться взасос. Наш тамада дает знак: дружно встаем и твердой походкой покидаем гостеприимных товарищей. Прислуга потихоньку допивает рюмки и доедает закуску.

Первые потери

      Нашей группе была поставлена задача подготовить из числа афганцев боеспособное подразделение, которое могло бы действовать самостоятельно, не привлекая Советскую армию.

      Через три месяца удалось сколотить, обучить и вооружить роту численностью в 50 человек под командованием прекрасного офицера, капитана Башира.

      Афганцы пытались контролировать каждый шаг нашей группы, не таясь, фотографировали, а иногда даже ставили за нами наружное наблюдение. Желтая «Тойота» с наружкой по ночам постоянно дежурила у Представительства КГБ. Об этой «Тойоте» нас предупреждали еще «каскадеры». Как-то, возвращаясь ночью с начальником отдела ХАД Васэ и заметив машину, я схватился за автомат:

      – Душманы! Сейчас я их перестреляю.

      Васэ взвопил:

      – Не стреляй! Это наши, ХАДовцы. Они охраняют вас!

      Проверка сработала. Это было неприятно: ведь мы работали искренне, для них же. Мы с пониманием относились к подозрительности и недоверчивости партнеров, но даже предполагать не могли, какими глубокими и серьезными были их опасения и на какие действия они решатся пойти, стараясь выйти из-под назойливой советнической опеки «старшего брата».

      Рота Башира полегла в первой же операции. Она была брошена на выручку одного агента ХАД, дослужившегося у душманов до командующего фронтом и зажатого в ущелье соперничающими группировками моджахедов. Агента ребята выручили, но сами попали в окружение. После трехдневной перестрелки и многократных просьб о помощи прилетели, наконец, 12 вертолетов афганских ВВС и отбомбились… по роте. Оставшиеся в живых попали в плен. Башира зверски замучили. Спаслись только двое, убежавших босиком по снегу.