Бумажная принцесса. Эрин Уатт

занимался проектированием?

      – Он отвечал за испытательную часть. Я тоже, до определенной степени, но у твоего отца была настоящая страсть к полетам.

      Мой папа любил летать на самолетах. Я откладываю эту информацию у себя в сознании.

      Я молчу, и голос Каллума становится мягче.

      – Ты можешь спрашивать у меня о нем, Элла. Все, что захочешь. Я знал Стива лучше, чем кто-либо.

      – Я еще не уверена в том, что готова к этому, – нерешительно отвечаю я.

      – Понимаю. Но когда ты будешь готова, я с радостью все тебе расскажу. Он был великим человеком.

      Я еле удерживаюсь от замечания о том, что Стив не был таким великим, раз оставил нас с мамой, но мне не хочется ссориться с Каллумом.

      Все мысли о Стиве тут же вылетают у меня из головы, как только мы подъезжаем к воротам метров шесть в высоту. Вот так и живут Ройалы? Переезжают от одних ворот к другим? Створки раскрываются, и по мощеной дороге мы катимся к огромному готическому зданию, увитому плющом. Когда мы выходим из машины, оглянувшись, я замечаю еще несколько похожих строений, рассыпанных по безупречно ухоженной территории частной академии «Астор-Парк», между которыми раскинулись широкие зеленые лужайки. Наверное, поэтому «парк» и попало в название школы.

      – Жди здесь, – говорит Каллум Дюрану, подходя к открытому со стороны водителя окну. – Я позвоню, когда мы соберемся уезжать.

      Черная машина уезжает в направлении парковки, расположенной в конце дороги. Каллум поворачивается ко мне.

      – Нас ждет директор Берингер.

      Я поднимаюсь за Ройалом по широкой лестнице к главному входу, и все это время мне сложно скрывать, насколько я шокирована: от того, что я вижу, можно запросто спятить. Девиз этого места: деньги и роскошь. Прилизанные газоны и огромный школьный двор пустуют – наверное, все сейчас на занятиях – а на поле вдалеке я замечаю мальчишек в форме, играющих в футбол.

      Каллум прослеживает за моим взглядом.

      – Ты занимаешься спортом?

      – Э-э-э, нет. В смысле, не то чтобы совсем нет – танцы, гимнастика, типа того. Но в спортивных играх я не сильна.

      Мужчина поджимает губы.

      – А вот это не очень хорошо. Если ты входишь в состав какой-нибудь школьной команды, то тебя освобождают от занятий по физкультуре. Спрошу, есть ли место в группе чирлидинга – ты должна туда подойти.

      Я? В группе поддержки? Ага, конечно. Там нужны энтузиасты, а я не очень-то активная.

      Мы входим в холл – такие обычно фигурируют в сценах из школьных фильмов. На стенах из дубовых панелей висят портреты выпускников, паркетный пол под нашими ногами блестит. Мимо нас, бросая на меня любопытные взгляды, проходят несколько парней в синих пиджаках.

      – Рид и Истон играют в американский футбол – наша команда первая в штате. Близнецы предпочли лакросс, – рассказывает мне Каллум. – Если тебе достанется место в группе чирлидинга, то ты, возможно, окажешься в группе поддержки какой-либо из этих команд.

      Интересно, он понимает, что только что подкинул мне еще одну, весьма значимую причину постараться не войти в состав группы поддержки?