Варвара Смородина против зомби. Георгий Ланской

обнажала узкий багровый след на талии, словно оставленный раскаленной змеей. Похожий я заметила на запястье. И кое-что еще, видимое, по всей вероятности, только мне.

      Бабка, нависавшая надо мной, переступила с ноги на ногу и отдавила мне пальцы.

      – Ай! – сказала я. Бабка испугалась, схватилась за сердце и шарахнулась в сторону, заваливаясь набок.

      – Ты что, окаянная, делаешь? – взвизгнула она и, внимательно оглядев меня с головы до ног, гаркнула: – Люди добрые, это чья ж такая?

      Дед обернулся и поморщился.

      – Это моя, – раздосадованно ответил он и, строго глядя на меня из-под очков, велел: – Варвара, поднимайся.

      Я встала, сконфуженно отряхнула платье и стыдливо уставилась в землю.

      – Разве я не говорил, чтобы все оставались дома? – спросил дед. – Ты же умная девочка. Почему на месте преступления должно быть как можно меньше народа?

      – Чтобы следы не затоптали, – проблеяла я.

      – Надо же, какое умное дитё, – умильно восхитилась бабка, отдавившая мне пальцы. Дед не обратил на нее никакого внимания.

      – А раз ты все понимаешь, ноги в руки и – домой, – приказал дед.

      Я кивнула, но не тронулась с места. Он отвернулся было к покойнику, но затем снова поглядел на меня:

      – Что непонятного?

      – У него что-то в руке, – сказала я и ткнула пальцем в сжатую руку мертвеца.

      Дед бросил взгляд вниз и вроде решил поглядеть, что скрывала рука покойника, но не успел. В толпе послышался ропот, и откуда-то сбоку выскочила старушка лет семидесяти, грузная, неповоротливая, с криво застегнутой кофтой. Она взглянула на труп и бухнулась на колени, принявшись с воем биться лбом о землю.

      – Ах, сердешная, – с наигранной, как мне показалось жалостью, произнесла давешняя бабка. Я внимательно поглядела на нее и подумала, что вижу главную деревенскую сплетницу, и это может мне пригодиться. – Это ж точно он, сын Марусин, Ванька, Ванька Фомичев, что два года как потонул. И татуировка его!

      Мать покойного Фомичева при этих словах закричала еще сильнее. Участковый нахмурился и, раскинув руки в стороны, сделал шаг вперед.

      – Вот что, граждане, – сурово сказал он. – Не на что тут смотреть. А ну, расходитесь по-хорошему. Я потом отдельно всех вызову и опрошу.

      – Что же это делается, Леша? – спросил пожилой мужчина в сильно мятом пиджаке.

      – Не до тебя, Федор, – отмахнулся Пряников. – Иди с миром.

      По моему мнению, смотреть было на что, особенно учитывая, что труп разлагался прямо на глазах. Не обращая ни на кого внимания, дед осторожно опустился на колени перед покойным и попытался разжать ему пальцы. Треснула кость, и толпа вздрогнула, как от выстрела. Участковый снова закричал на людей, а те, повинуясь приказу, неохотно сделали несколько шагов назад. Я одна не тронулась с места, завороженная увиденным.

      В ладони покойника лежала золотая монета, тускло блестевшая на ярком солнце.

* * *

      Повинуясь