Революция. Механизмы, предпосылки и последствия радикальных общественных трансформаций. В. А. Мау

ении небесных сфер. Во всяком случае, именно такой смысл приписывают словам герцога Франсуа Ларошфуко-Лианкура, обращенным к Людовику XVI[1].

      Помимо полномасштабных революций известны и другие виды революций, включая оборванные (или незавершенные), политические и др. Они не являются предметом обсуждения в настоящей книге.

2. Революция и насилие

      Революция не может определяться и через насилие. Насилие играет значимую роль в революциях, однако было бы неверным говорить, что в революцию непременно должно происходить обострение насилия. Уровень насилия зависит от многих факторов и особенно от уровня благосостояния общества. Естественно, что в стране с преобладанием бедного крестьянского населения уровень насилия будет при прочих равных условиях выше, чем в стране, большинство жителей которой являются зажиточными горожанами.

3. Разрыв и непрерывность в условиях революции

      Революция представляет собой разрыв естественного хода событий. Это шок, который многие предсказывают, но которого никто не ожидает. Говорят, что кризис случается позже, чем его прогнозируют, но раньше, чем его ожидают. Этот своеобразный закон более чем уместен при анализе предреволюционной эпохи и начала революции.

      Вместе с тем революция при всей ее внешней радикальности не просто полностью порывает со старым. Ситуация оказывается более сложной.

      Во-первых, многие элементы новой системы (модели) зарождаются уже при «старом режиме» и получают развитие в послереволюционной стране. Эволюция институтов – это достаточно сложный процесс (например, централизация и госрегулирование в начале ХХ века или рыночная модель в конце ХХ века).

      Во-вторых, возникающий в результате революции режим может реализовывать довольно консервативные идеи, хотя и в новых формах. Это естественно, поскольку в революциях одной из активных действующих сил выступают небогатые классы (слои) населения, несущие значительный запас консервативной идеологии (крестьяне в 1917 году, работники ВПК в 1980-е годы). Они являются мощной движущей силой революции, но они же несут с собой архаику, которая дает о себе знать в ходе революции и особенно в постреволюционной системе – к немалому изумлению выживших революционеров.

      В-третьих, ряд консервативных идей и институтов может быть использован для решения новых экономических и политических задач. В качестве примеров большевистской системы – восстановление империи в форме СССР, фактическое восстановление крестьянской общины с ее коллективной порукой и перераспределительными фискальными механизмами в форме колхозов. Именно поэтому вовремя сориентировавшиеся бенефициары старого режима могут неплохо вписаться в постреволюционную эпоху – в отличие от «пламенных революционеров».

4. Уровень экономического развития и революции

      Революции нового времени происходили в странах сопоставимого уровня среднедушевого ВВП – около 1200–1400 долларов 1990 года (см. таблицу, где представлены расчеты А. Мэддисона). Похоже, что именно в этот период процессы социальной динамики настолько активизировались, что могли выйти из-под контроля элиты (власти) и привести к разрушению существующих государственных институтов. Таким образом, применительно к аграрному обществу можно говорить о наличии некоторого исторически и экономически обусловленного этапа, когда риск революции повышается.

      Вместе с тем некоторые страны оказывались способными провести назревшие преобразования под контролем элиты и при сохранении государства. Как правило, это происходило на уровне среднедушевого ВВП, который был существенно ниже «уровня начала революции».

5. Крах государства как конституирующая характеристика революции

      Крах государства проистекает из раскола общества, основных социальных и политических сил по вопросу о базовых ценностях и ориентирах развития страны. Этот крах является одновременно и крахом (банкротством) национальной элиты, поскольку именно элита должна направлять общественные силы по пути прогресса, обеспечивая одновременно социально-политическую устойчивость.

      ТАБЛИЦА. Уровень ВНП на душу населения в периоды революций

      Источники: Maddison A. Monitoring the World Economy 1820–1992. Paris: OECD, 1995; Стародубровская И., Мау В. Великие революции… Гл. 3.

      Накануне революции в элите наблюдаются сильные дезинтеграционные процессы, и верхние слои общества превращаются в сложную мозаику социальных групп с разнообразными и противоречивыми интересами: экономически сильные социальные группы, не имеющие доступа в элиту; «новички», не до конца признанные традиционной элитой (которая также изначально внутренне неоднородна), но, в свою очередь, стремящиеся не допустить ее дальнейшего расширения; преуспевающая часть традиционной элиты; разоряющаяся часть традиционной элиты и т. п.

6. Стихийность революционного процесса

      Крах государства предопределяет доминирование элемента стихийности в разворачивании революционного процесса. Это менее управляемый период нежели «мирное время».

7. Стихийность и закономерность революционного процесса

      Усиление

1

Поздно вечером 14 июля 1789 года герцог де Лианкур, обладавший правом в любое время входить к Его Величеству, разбудил задремавшего короля и сообщил ему о взятии Бастилии. «Но это же бунт!» – воскликнул изумленный Людовик. «Сир, – ответил Лианкур, – это не бунт, это революция» («Mais c’est donc une révolte? – s’écriait Louis XVI efrayé de l’agitation du peuple. – Non, sire, fit gravement le duc; c’est une révolution!» (Минье Ф. История Французской революции с 1789 по 1814 гг. М.: ГПИБР, 2006. С. 20).