Иллюзия жизни. Михаил Черненок

берегу.

      – С такими пальчиками мог бы стать классным пианистом.

      – Пацаном до слез просился в музыкальную школу, да мамка работала техничкой. Лишних денег не имела, чтобы оплачивать мою прихоть.

      – И ты решил добивать деньги криминальным путем?

      – От судьбы не уйдешь. Считается, что свободной воли у человека только тридцать процентов. Остальное диктуют звезды. Каждый выполняет свою кармическую задачу.

      – Интересная теория… На звезды, Витюшка, надейся, но сам не плошай. Если второй раз окажешься на скамье подсудимых, вместо условного срока получишь безусловный.

      – Тогда я по пьяни засыпался. Теперь не пью.

      – Скучно, наверно, без выпивки?

      – Ничего, привык. Я ведь по Новосибирску постоянно в машине езжу. Когда учился в автошколе, чтобы получить права, инструктор по вождению нам всем строго наказывал: «Не верьте жене и тормозам, не мешайте водку с портвейном, а за рулем вообще не пейте». Этот наказ соблюдаю свято.

      Голубев посмотрел в настороженные карие глаза Синякова:

      – Куда ты вчера ездил, когда колесо у «запорожца» проколол?

      – Колесо прокололось почти у дома, а ездил в лес.

      – Подышать свежим воздухом?

      – Теперь весна, авитаминоз. Мамке захотелось свежей черемши. За кладбищем, в лесочке, есть поляна, где этот полевой дар растет. Туда и катался.

      – Один там был?

      – Еще какой-то молчаливый пожилой мужик с велосипедом подножный корм собирал. По-моему, он то ли в большой рюкзак, то ли в мешок черемшу складывал.

      – А у кладбища в грозу чего ты останавливался?

      Синяков удивленно вскинул брови:

      – Вы пасли меня?

      – Витюшка, уголовный розыск не имеет никакого отношения к животноводству и я не пастухом служу. Отвечай прямо: из каких соображений тормознулся у кладбища?

      – Хотел посмотреть, как чья-то иномарка пламенем пылала.

      – Не знаешь, кто ее поджег?

      – Поджигателей не видел, однако по тому, как от полыхающего костра прытко отвалил черный джип, можно смикитить, что между братвой состоялась крутая разборка.

      – Кто с кем, по-твоему, разбирался?

      – Давно не корефаню с местными братками и не знаю, каким дымом теперь в райцентре пахнет.

      – В милицию не ты звонил о пожаре?

      – Я.

      – С какого телефона?

      – По мобильнику набрал ноль-два. Называться не стал, чтобы в дураки-свидетели не привлекли.

      – У тебя и мобильник есть?

      – У меня, Вячеслав Дмитрич, теперь есть все, что необходимо холостяку с чистой совестью.

      – Блефуешь или действительно богат?

      – Нынче, при бессовестном ограблении страны олигархами, богатство – понятие относительное. По сравнению с новосибирскими тузами я – бедняк, по райцентровским меркам – богач.

      – С новосибирской братвой не тусуешься?

      – Необходимости в этом нет.

      Голубев смерил взглядом новенький светло-серый искрящийся костюм Синякова и вдруг вспомнил ветхую избушку Витиной