Рассказ паломника о своей жизни. Св. Игнатий Лойола

от своих сомнений, одолевавших его уже в течение многих месяцев.

      И вот однажды, страшно этим измученный, он принялся молиться с таким пылом, что начал в голос кричать к Богу, говоря: «Помоги мне, Господи: ведь я не нахожу никакого исцеления ни в людях, ни в какой-либо иной твари! А ведь если бы я думал, что смогу его найти, никакой труд не был бы для меня слишком велик. Ты, Господи, укажи мне, где я смогу его обрести – и, даже если мне придётся пойти вслед за какой-нибудь собачонкой, чтобы она дала мне это исцеление, я сделаю это!»

      24. Покуда его обуревали такие мысли, на него многократно, со страшной силой, находило искушение выброситься из широкого отверстия, которое было в этой его комнате, неподалёку от того места, где он молился. Но, зная о том, что убивать себя грешно, он снова стал кричать: «Господи, я не причиню Тебе оскорбления!» – повторяя эти слова много раз, равно как и прежние.

      И тут на ум ему пришла история одного святого, который, чтобы получить от Бога то, чего ему очень хотелось, провёл без еды много дней, пока не добился своего[62]. Тогда, поразмыслив об этом как следует, он в конце концов решился сделать то же самое, сказав сам себе, что не станет ни есть, ни пить до тех пор, пока Бог не позаботится о нём или пока он не увидит смерть совсем рядом <с собой>. Если случится так, что он окажется in extremis, так что, не приняв пищи, он вскоре умрёт, – лишь тогда решил он попросить хлеба и съесть его (quasi vero in extremo он смог бы попросить и съесть что-нибудь!)[63].

      25. Произошло это в воскресенье, после того как он причастился; и всю неделю он провёл, не положивши в рот ни крошки, не прекращая совершать привычные <благочестивые> упражнения и etiam[64] ходить на богослужения, равно как и молиться коленопреклонённым, etiam в полночь, и т. п.

      Однако по наступлении следующего воскресенья, когда надлежало идти исповедоваться, он, привыкши весьма подробно говорить своему духовнику обо всём, что́ делал, сказал ему и о том, что всю эту неделю ничего не ел. Духовник велел ему нарушить это воздержание; и, хотя силы всё ещё не покинули его, он повиновался духовнику. В тот день, равно как и в следующий, он чувствовал себя свободным от сомнений. Но на третий день, то есть во вторник, во время молитвы он стал припоминать грехи. И тут словно что-то стало нанизываться на нить, одно за другим: он мысленно переходил от одного прошлого греха к другому, и ему казалось, что он должен исповедоваться в них ещё раз. Но, когда эти мысли закончились, он испытал отвращение к той жизни, которую вёл, а также побуждение оставить её: так Господь пожелал, чтобы он пробудился, словно ото сна.

      И тогда, поскольку у него уже был известный опыт разнообразия дýхов благодаря тем урокам, которые преподал ему Бог, он начал размышлять о том, с помощью каких средств пришёл этот дух, и тут принял весьма ясное решение: не исповедоваться более ни в чём из прошедшего. И впредь, начиная с того дня, он стал свободен от этих сомнений, считая вполне очевидным, что это наш Господь пожелал освободить его по милосердию Своему.

      26. Сверх своих семи

62

Возможно, имеется в виду пример, почерпнутый из Цвета святых, читанного св. Игнатием в Лойоле: св. Апостол Андрей постился пять дней, чтобы получить у Бога прощение для одного старика по имени Николай, прожившего во грехе шестьдесят лет. См. FN, I, p. 397, прим. 12 и II, pp. 115, 238; III, p. 359.

63

In extremis/extremo: «перед самой смертью», «при последнем издыхании»; quasi vero: «как будто, однако же…» (лат.). – пер.

64

Здесь и ниже – etiam: «даже» (лат.). – пер.