Даг из клана Топоров. Виталий Сертаков

Зуб тут многих знал и предложил друзьям самое лучшее место для пьянки. Он честно предупредил всех, что придется раскошелиться, но удовольствие стоит того.

      Удовольствие действительно того стоило. Внутри жарко натопленного дома их окружили такие красавицы, что у изголодавшихся викингов захватило дух. Свейн опрокинул в себя полный рог пива, и девушки мигом стали еще красивее. Особенно херсиру понравилась длинноволосая черноглазая девица. Она непрерывно хихикала, ни слова не понимала по-шведски, но болтать с ней оказалось очень весело. Свейн только понял, что девушка откуда-то с далекого юга, и что у нее найдется кувшин молока для малыша. Малыш с когтем на шее понравился девушкам даже больше, чем его случайный папаша. Свейн снял с гривны три серебряных дирхема, приказал вымыть ребенка, накормить и завернуть его в чистые тряпки.

      А сам завалился на скамью со своей черноглазой хохотушкой. Напротив него, на другой скамье, уже развлекался со своей девушкой Ульме Лишний Зуб. Не прошло и часа, как Свейн опорожнил пять или семь кубков пива, поменялся девушками с Ульме и еще двумя друзьями, затем повздорил с фризским купцом, который тоже хотел купить себе красавицу. За херсира вступились полупьяные дренги, но хозяину веселого дома удалось погасить потасовку с помощью городских стражников.

      Спустя еще пару часов Свейн обнаружил себя лежащим под лавкой, в обнимку с голой храпящей девицей, но это была совсем не та юная волоокая красотка, которую он выбрал в подружки. Выяснилось, что, пока он спал, девушку успели продать, зато вместо нее пригнали штук пять новеньких. Свейн немножко погоревал, но, увидев, как дружно лютые принялись за визжащих девиц, сам махнул рукой и принялся за дело…

      Он смутно помнил, как швырял на стол пригоршнями серебро, требовал пива и меда и жареной свинины, как голые девки хохотали в объятиях моряков. Еще хуже он помнил, как его окружили молчаливые шустрые незнакомцы с ножами. Свейн наверняка бы лишился изрядной части денег, а то и жизни… если бы не малыш.

      Мальчик заорал где-то поблизости, за стенкой. Заорал удивительно сильным глубоким голосом то ли от холода, то ли требуя пищи.

      – Он меня разбудил, клянусь тебе, – объяснял позже Свейн сестре. – Он спас меня, как я спас его накануне! Еще немного, и проклятые воры сняли бы с меня все золото!

      Волчья Пасть вскочил, покачнулся, но устоял на ногах. Двинув плечами, скинул с себя двух воришек, настойчиво подбиравшихся к его серебру, нащупал под лавкой свою секиру, пинком поднял сонного кормчего. Воры отпрыгнули в стороны, изображая праведную обиду. Наверняка они были в сговоре с хозяином заведения, поскольку тот сделал вид, будто ничего не происходит. Ребенок орал все громче, но никому не было до него дела.

      – Эй, Ульме, Аки, Эббе, ко мне! – прокричал полуголый Свейн, озираясь по сторонам. Его противники мигом пустились наутек, едва завидев, кто спешит одинокому торговцу на подмогу.

      В «веселый дом» вваливались все новые компании: корабельщики, заморские торговцы, охотники и откровенные убийцы.