Клиника обмана. Мария Воронова

сначала принимал все, что давали. А потом подслушал, как врачи говорят, что мне ничего не помогает, процесс прогрессирует и я все равно умру. Так на фига себя еще травить? Вы не представляете, как от лекарств плохо! Я бы, наверное, давно уже сдох, если бы продолжал глотать эту гадость. И не надо меня уговаривать. Как вы сами сказали, наша дискуссия бессмысленна. Я знаю, что скоро умру, и вы тоже это знаете. Спасибо, что зашли.

      Витя отвернулся к стене и натянул одеяло на голову. Профессор продолжал сидеть на детском стульчике, вместо удаляющихся шагов Витя услышал щелканье замков дипломата и шорох бумаги. Выдержав, наверное, полчаса, Сотников рывком сел в постели. Ян Александрович невозмутимо читал толстый фолиант. Покосившись на Витю, он быстро перевернул страницу и снова уткнулся в текст.

      – Ну? Что вы тут сидите?

      – Жду, когда ты захочешь поговорить.

      – А если не захочу?

      Профессор пожал плечами:

      – Я никуда не тороплюсь.

      – А как же жена-красавица?

      – Она поймет.

      – Слушайте, на хрена вам это надо? Что вы лезете ко мне? Шли бы вы, а?

      Ян Александрович захлопнул книгу и улыбнулся:

      – Кажется, начинается разговор. Так вот, Витя…

      – Расслабьтесь, сколько бы вам Сумарокова ни отвалила, свои бабки вы отработали. Идите домой, к жене и детям.

      Профессор снова улыбнулся, на этот раз немного хитро.

      – Уж не знаю, Витенька, обрадую я тебя или огорчу, но я сам по себе приехал.

      – Слушайте, да что вы примотались? Дайте сдохнуть спокойно уже!

      – Я скажу тебе совершенно честно, почему я тут. Видишь ли, мальчик, у меня пятеро своих детей. Отец я так себе, даже не каждый день их вижу, но очень хочу, чтобы у них все было хорошо. И я суеверно думаю, что если помогу какому-нибудь ребенку, то Бог сжалится надо мной и поможет моим собственным детям. Понимаешь? А потом за годы воспитания детей я так накачал отцовские чувства, что произошел, как говорится в философии, переход количества в качество. Мне теперь все дети кажутся немножко моими.

      Витя демонстративно оглядел профессора:

      – Ну, вы мужчина видный, может, во многих случаях так оно и есть.

      – Не остри. Значит, дорогой мой, ты уверен, что скоро умрешь и медицина бессильна тебе помочь? А Агриппина Максимовна, видимо, злобная и глупая старушонка, которая ничего не понимает в туберкулезе и прописывает тебе лечение с единственной целью отравить последние денечки, так?

      – Нет, не так!

      – Выходит, она нормальный врач и назначает нормальные эффективные средства, которые ты не пьешь, потому что не можешь перетерпеть тошноту. Либо так, либо эдак, выбирай, что тебе больше нравится.

      – Она просто не имеет права меня не лечить. Назначает, потому что так полагается.

      – Милый мой, фтизиатр с шестидесятилетним стажем имеет право на все, что угодно! Ей бояться нечего. Бабка ради тебя ходит в библиотеки, даже лазает в Интернет, выискивая наилучшие комбинации препаратов, но ты плоды всех ее усилий спускаешь в унитаз! Причем как в прямом, так и в переносном