Доктор, дым и зеркала. Влада Ольховская

тишину зала.

      – О, проснулась, – болезненно поморщился Хакир. – С каждым разом лекарство держит все меньше и меньше.

      Кричала молодая девушка, привязанная к кровати мягкими ремнями. Это обстоятельство ей категорически не нравилось, и теперь она отчаянно пыталась освободиться. Девушка извивалась и изгибалась всем телом, стараясь вырваться из оков. От ее отчаянной борьбы свободная пижама сбилась, показывая, что кожа у пациентки светло-зеленая. Волосы девушки вымокли от пота и разметались по подушке, белизна которой подчеркивала их изумрудный цвет, безумные желтые глаза скользили по залу, открытый в крике рот был полон нечеловечески мелких зубов.

      К ней уже спешили медсестры, к которым присоединился и Хакир. Я осталась в стороне, потому что все равно не знала, что мне делать. Девушка была в ужасе, она не понимала, что происходит, и не реагировала на попытки поговорить с ней. Медикам только и оставалось, что прижать ее к кровати. Хакир умелым движением вогнал ей в шею шприц, и вскоре она затихла. Убедившись, что с ней все в порядке и она просто спит, он вернулся ко мне.

      – Что с этой дриадой? – спросила я, разглядывая бинты на теле девушки.

      – Вы неплохо распознаете виды, – отметил Хакир. – Я впечатлен. Только это не дриада, а гамадриада, более редкий подвид.

      – И в чем разница?

      – У обычных дриад способностей побольше, да и в целом они покрепче. А гамадриады обычно привязываются к одному конкретному дереву на всю жизнь. Если с деревом что-то происходит, его гамадриада погибает в мучениях. Дерево нашей пациентки пошло на обеденный стол, а ее, умирающую, нашли обычные дриады и доставили сюда.

      Девушка с зеленой кожей дышала тяжело и хрипло, я слышала это даже на большом расстоянии.

      – Что с ней будет теперь?

      – Мы попытаемся связать ее с другим деревом, а если не получится, она умрет, – ответил Хакир. – Чудо уже то, что она до сих пор жива. А что делать? Мир меняется под властью людей, чтобы выжить, мы тоже должны развиваться.

      Не думаю, что он хотел упрекнуть лично меня – или людей в целом. Для Хакира это было простым фактом, вроде как законом бытия, но его слова все равно заставили меня задуматься.

      Люди, как ни крути, остаются доминирующим видом на планете. Нередко они, по незнанию или осознанно, портят жизнь нелюдям, а то и вовсе отнимают эту самую жизнь. Кто-то относится к этому со спокойным пониманием, как Хакир. Но не всем же быть такими умными! Возможно, мой брат, единственный человек в этой больнице, заплатил не за грехи отцов, а просто за то, что принадлежал к «не тому» виду. Вот и версия номер два сформировалась.

      А еще я не могла не думать о том, что эта гамадриада очень похожа на меня. Она тоже наверняка верила, что ее ждет совсем другое будущее, счастливое и мирное. Но все изменилось в один день – в один миг даже. Никто не спрашивал ее, чего она хочет и к чему готова, ее просто вырвали из родного мира и заставили стать кем-то другим.

      Когда она кричала, я слышала знакомую ярость в ее голосе. Она тоже хотела отомстить