Лжегерои русского флота. Владимир Шигин

уже говорили, по словам Денисенко, ввергнул Матюшенко в нервную дрожь. Скорее всего, минно-машинный унтер-офицер понял, что сейчас следом за брезентом принесут бачки с борщом, проголодавшиеся матросы усядутся обедать и на этом инцидент будет исчерпан. Тогда-то он и крикнул в толпу о расстреле и о винтовках.

      Из всех потемкинцев о том, что брезент выносился для массового расстрела, пишут только Матюшенко и его ближайший подручный Лычев.

      В своих мемуарах А. Матюшенко будет вовсю фантазировать: «У команды захватило дух… Приказ, отданный Гиляровским боцману, значит, что этих товарищей накроют пеньковым пологом (надо понимать, брезентом. – В.Ш.) и дадут по ним, совершенно беспомощным, несколько залпов. В каждом из бледных матросов, столпившихся у башни, сердце колотилось в груди от жалости, ужаса и гнева, но никто не знал, что делать».

      Вот описание ситуации у И. Лычева, в котором он заученно повторяет историю о брезенте Эйзенштейна: «Появился брезент: его приволокли, задыхаясь от служебного рвения, кондуктора и офицеры.

      – Закрыть их! – приказал Гиляровский.

      Брезент взметнулся в воздух и отделил от толпы обреченных людей. Наступила жуткая тишина. Вихрем понеслись мысли: “Брезент – это ведь саван!.. Неужели их собираются расстреливать?.. Что делать?” Прошла томительная минута, толпа у башни казалась парализованной.

      – Стрелять! – прохрипел Гиляровский.

      Но караул, охваченный, как и мы, ужасом, не шевельнулся. И в этот миг из-за брезента раздался голос:

      – Братья, не стреляйте! Почему вы нас покинули?!

      Этот отчаянный вопль точно ножом ударил в сердце. Из толпы загремели крики:

      – Не стреляйте!

      И через мгновение все изменилось. Почти одновременно несколько голосов закричало:

      – К оружию!

      Тогда Гиляровский, выхватив револьвер, пытался сам расправиться с матросами. Вакуленчук кинулся к Гиляровскому, чтобы отобрать у него оружие. Старший офицер выстрелил один за другим два раза и смертельно ранил Вакуленчука. Эти события послужили сигналом к восстанию… Раздался призыв Матюшенко:

      – К оружию, братья! Довольно быть рабами!

      Палуба застонала от топота. Мы бросились за Матюшенко в центральную батарею и через несколько секунд с винтовками появились на палубе. Затрещали выстрелы… Первую пулю получил Гиляровский. Падая за борт, он успел прокричать лишь угрозу по адресу Матюшенко: “Я с тобой посчитаюсь! Я тебя знаю!” Еще несколько минут яростной схватки, шум, крики погони, и… броненосец “Князь Потемкин-Таврический” оказался во власти восставших матросов».

      Еще один весьма любопытный нюанс. За брезентом был послан не кто иной, как старший боцман корабля Мурзак. Он исполнил приказание и доставил брезент от 16-весельного барказа. Если брезент действительно собирались использовать для расстрела, то Мурзак чуть ли не враг восставших! Но все происходит наоборот. Именно он первым примыкает к мятежникам и пользуется почти абсолютным