Больное воображение. Александр Геннадьевич Кутузов

т как эхо.

      – Хорошо, ты уже зашел в дом?

      – Нет ещё, сижу на остановке. На улице сегодня темно, я не хотел один уходить из-под фонаря. А вы долго не отвечали.

      – Можешь смело выдвигаться, я рядом.

      – Да, я уже почти на месте.

      – Дай знать, когда поднимешься на чердак. И постарайся на этот раз не ходить по дому и не заглядывать в комнаты. Надеюсь, ты понимаешь, что малейшая ошибка может стоить нам всей работы? Честно говоря, мне бы не хотелось опять начинать всё с нуля.

      – Я не виноват, это всё паразиты. Отвлекли, и я забыл, что там нельзя гулять. Теперь иду с закрытыми глазами, на ощупь, сегодня меня не перехитрить.

      – Ты уверен, что так сможешь сориентироваться?

      – Конечно! Мы с сестрой часто играем здесь в пятнашки. Главное, ничего случайно не разбить. Я в этом мастер, знаю весь коттедж с закрытыми глазами лучше, чем с открытыми. Вот, уже стою у двери.

      – Хорошо, открывай глаза и расскажи, что ты видишь.

      – Вход на чердак, с прошлого раза ничего не изменилось. Я зайду?

      – Подожди. Посмотри внимательно на дверную ручку. Скажи мне, какая она?

      – Да как всегда круглая, золотистая, с замком по центру, вся в пыли.

      – Отлично. Дотронься до неё. Что ты почувствуешь?

      – Гладкая, холодная… Зачем мы делаем это каждый раз? Мы же перестали рассматривать объявление на фонаре и входную дверь. Может, и на чердак будем так входить, а то тормозим постоянно?

      – Витя, я уже устал повторять. Улица и дом тебе знакомы, все эти образы в мельчайших подробностях хранятся в твоей памяти, а чердак совсем другое дело, там за главного твое подсознание. Мир памяти относительно постоянный, и поэтому безопасный. А от этого места можно ожидать чего угодно.

      – Ага, – ответил я из вежливости, по-настоящему практически ничего не поняв.

      – Важно подготовить твою рациональную часть, прежде чем врываться во владения бессознательного, – добавил доктор.

      – Держусь за ручку, она ещё и твердая, если это важно.

      – Медленно поворачивай её против часовой стрелки до щелчка. Если не услышишь звука – не открывай. Отпусти ручку и повтори снова, пока не сработает механизм.

      – Щелкнуло! Вхожу?

      Волнение слегка отступило, когда я увидел, что чердак с прошлого раза практически не изменился.

      – Не торопись. Опиши, что там происходит.

      – Чердак. Здесь всё как и раньше, только потолки выше и просторнее, как будто стены немного раздвинулись.

      – Ладно, наступи на пол – слышишь что-нибудь?

      Я сделал несколько шагов, и половицы тихо заскрипели под ногами.

      – Скрипит!

      – Ещё что-нибудь? – доктор расспрашивал как всегда настойчиво, даже чересчур, практически до занудства.

      – Нет, только скрип.

      – Там чем-нибудь пахнет?

      – Нет.

      Принюхиваюсь.

      – Пылью и старьем, больше ничем.

      – Ладно. Можем приступать. Ты готов?

      – Да, скажите, сколько сейчас времени в вашем кабинете, хочу знать точно, как долго я пробуду в подсознании.

      – Без пятнадцати минут полдень.

      – Спасибо.

      Чердак действительно ни капли не изменился. Старый, как и сам дом, пыльный и захламленный. Своды сухих досок нависали над головой. А сложенные друг на друга коробки и другое барахло образовывали подобие лабиринта. Свет от тусклой лампочки освещал самый центр. Дальние стены укутались в густые тени. Где-то среди всех этих давно забытых вещей спрятался «ключ», который поможет пройти дальше.

      В прошлый раз роль «ключа» досталась билету на поезд. Никогда не думал, что такие когда-то были в ходу. Тонкий металлический, с выбитой, как на армейском жетоне, датой и пунктом назначения. Я даже хотел взять его с собой как трофей, но, к сожалению, его пришлось отдать кондуктору.

      Хорошо, что я уже знаю, как мне быстро найти свой «пропуск», не зарываясь в серые горы брошенных вещей. С ними просто нужно заговорить. Покрытые густым слоем пыли, они ещё верят, что в будущем обязательно понадобятся. Им пообещали, что ссылка не будет вечной, и они живут надеждой, ведь не выбросили же на помойку. А сложили на чердак, пусть и в кучу и не очень бережно. От раза к разу почти не заметно. Но, если сравнивать с моей первой вылазкой, барахла явно прибавилось.

      Я уселся на пол в центре чердака, закрыл глаза и мысленно задал вопрос: «Кто хочет вернуться из забытья, вновь стать нужным, почувствовать жизнь?» Этому вопросу меня научил доктор. Не знаю как, но это работает и звучит серьезно.

      Ответ можно ждать долго. Иногда он приходит сразу, но чаще сижу по несколько часов, пока один из предметов не соберет всю свою материальную волю в кулак и не проявится.

      В коробке, стоящей на старой детской кроватке, зашуршало, «ключ» скребся о картонные стенки.

      – А вот