Реальная виртуальность. О. Палёк

общественностью, было изобретение самообучающихся алгоритмов.[17] В той или иной степени такие алгоритмы существовали на заре компьютеризации. Но количественный рост мощности и применение гипернейрокомпьютеров привели к качественному скачку – компьютеры научились программировать лучше, чем человек. А поскольку страна давно ничего не производила, кроме информации (материальным производством занимались более отсталые, по мнению обывателя, страны), это означало полную безработицу. Нет, официально все работали. Но это был только контроль и чистая синекура. Уже давно в огромном хозяйстве информационных ресурсов не мог разобраться не только один человек, но все институты, вместе взятые. Все алгоритмы автоматически обновлялись со скоростью, недоступной для человеческого контроля.

      Тонни предвидел эту ситуацию еще много лет назад. Он сразу отказался получать готовые знания с записей и вообще забивать мозги чем-то готовым, а пытался совершенствовать сам мозг. Можно сказать, что он был фанатом идей отцов-основателей. Однако создание качественно другого мышления оказалось более трудной задачей, чем изобретение прямой записи в мозг. Кроме того, когда Тонни кое-чего добился, он понял, что его возможности никому не нужны.

      Стандартный человек рождался «из пробирки», развлекался до определенного возраста, а после быстрого получения стандартного образования, получал доступ к стандартным же развлечениям взрослых. Кроме этого, ему ничего и не нужно – синтетическая пища почти ничего не стоила, предметы первой необходимости – и того меньше.

      Правительство легко управляло совокупностью стандартных людей, легко предсказывая их потребности, наклонности и пр. А компьютеры изобретали все новые и новые развлечения. Такие, как Тонни, никому не нужны. Стандартного обывателя ситуация устраивала более чем, правительство просто боялось людей, зовущих к изменениям. Во всяком случае, так считал Тонни. Будучи не последним человеком в корпорации, он пытался влиять на ситуацию «сверху», однако столкнулся с чрезвычайно мощным отпором. Более того, едва избежал смерти.

      Крэг сжал рукой виски. Воспоминания о том периоде будоражили и его и мешали рациональному мышлению. Кто-то пожертвовал своим положением, а может быть, и жизнью, чтобы он остался жив. Возможно, они надеялись, что именно он сможет противостоять нашествию упрощенных удовольствий. Но он просто струсил, изменил все свои данные, исчез, растворился… Теперь – он Тонни Крэг, рядовой безработный программист. Без ответа остались вопросы о том, кто добивался его смерти, кто его спас, кто за этим стоял… Он вообще потерял вкус к жизни, к деятельной жизни.

      Несколько лет его не беспокоили ни налоговые органы, ни выборщики, не рекламщики – для всего мира он не существовал. И вот – агенты. Вероятнее всего, они не знают, кто он на самом деле, потому что иначе он был бы слишком ценен. Однако непонятно, зачем он понадобился. С рациональной точки зрения, ущерб от него минимальный. С иррациональной – со стороны