Прощание с первой красавицей. Диана Бош

такой же был. Это не он, случайно?

      Вика сразу поняла ее намек – новогоднего поросенка так и не попробовали из-за ее ссоры с Яковлевым. Скандал тогда разгорелся не на шутку, дошло до метания друг в друга посудой, и гости предпочли тихо ретироваться.

      – Он, – кивнула Вика.

      – Так ты бы хоть банан сменила, что ли… Вот этот, который под хвостом торчит. А можно и тот, что изо рта.

      – Да чего менять, все равно это муляжи, – буркнула Вика.

      – Правда?! – простодушно изумилась Светлана и дернула один банан. Пальцы провалились в спелую мякоть.

      – Ты его еще за пятачок укуси для чистоты эксперимента, – съязвила Серафима.

      Ее раздражало, что Ковалев не спускает глаз с юной прелестницы, и она не сдержала эмоций.

      Между тем Яковлев разлил спиртное и, взяв рюмку в руку, поднялся. Тут же вскочил и Шурик.

      – Разрешите мне, – оттеснил бравый лейтенант Яковлева. – Как хозяину дома, так сказать.

      Игорь Семенович недобро посмотрел на него и поморщился.

      – Поскольку в основном, – поднял бокал с шампанским Шурик, – здесь собрались работники пера…

      – И топора, – вставил Яковлев.

      Шурик зыркнул на него злым глазом и, ожидая очередного подвоха, поторопился закончить тост:

      – Я предлагаю выпить за них!

      – За оборзевателей и рекоспондентов! Ура, товарищи! – закончил Яковлев.

      У Шурика заиграли желваки на лице. Не дожидаясь, пока он сцепится с Яковлевым, Любимцева вскочила и рявкнула:

      – Так выпьем же за нас! За четвертую власть!

      Все чокнулись, выпили и заработали вилками.

      – Людочка, как ты в Белокаменную съездила? – спросила Серафима, меланхолично наблюдая, как Яковлев и Шурик наперебой подкладывают на тарелку Вики лучшие куски, а та поочередно кормит обоих поклонников – протягивает им иссиня-черные мясистые оливки кончиками пальцев. Мужчины снимали их губами. Все это походило на кормежку зверей в зоопарке и смотрелось глупо и смешно.

      Любимцева поправила розовые цветочки-заколочки в выжженных перекисью волосах и мечтательно произнесла:

      – Ой, хорошо съездила, Сима…

      – Так расскажи, что было, что видела, – попросила та.

      – Слушай, история со мной одна произошла… цирк, да и только! – Любимцева с хрустом закусила соленым огурчиком и продолжила: – Представляешь, прогуливаюсь по Москве и вдруг набредаю на фешенебельный бутик. А там объявление: «Сегодня у нас распродажа, все товары по сниженным ценам, скидки – 50 процентов!» Конечно, я вошла. Смотрю, а там белье – просто отпад. И цены вполне приемлемые: сто, двести, самое дорогое – четыреста. Глянула в кошелек – почти две тысячи еще есть. Ну, я на радостях набрала и себе, и дочери, и сестре. Подхожу к кассе, а там выясняется, что цены-то – в долларах. А я, растяпа, думала, что в рублях. Чуть со стыда не сгорела! Жалко, конечно, уже размечталась перед молодым любовником в красивом белье покрасоваться…

      – И что, ты так ничего и не купила? – огорчилась за нее Светлана.

      – Господи, ты что, считать не умеешь?! – воскликнула Ковалева. – Цены были