Маяк Чудес. Нелли Мартова

на меня внимание.

      – Так я и думала. Ты не принадлежишь себе, – говорит она. – Ты принадлежишь ему, просто еще не знаешь об этом. А я – нет. Я не принадлежу.

      Вот здрасьте! То «Софья Павловна», а теперь она мне тыкает. Но в ее тоне – только констатация факта, в нем нет ни издевки, ни упрека, ни даже обычного высокомерия.

      – Что ты имеешь в виду? Кому это – ему?

      – Что ты знаешь о своей специализации? – отвечает она вопросом на вопрос.

      Я не обязана отвечать, но мне любопытно, к чему она клонит. В горле пересохло. Делаю несколько глотков из синей бутылки – вода вкусная и свежая, будто из родника.

      – Я открываю чужие тайны.

      – Открой свою собственную. – Эльза прикрывает глаза.

      Ну вот как она умудряется быть такой противной? Дразнит меня, водит за нос, понимает, что я скорее проглочу собственные ножницы, чем примусь ее расспрашивать. Никак не могу понять, то ли она решила надо мной поиздеваться, то ли в самом деле знает обо мне что-то такое, чего я сама не знаю. Уф, как же с ней сложно!

      Перевожу разговор на другую тему:

      – Эльза, разве я разрешала хозяйничать в моей визитке? Я только дала тебе поиграть с дверью, а ты тут все вокруг перекроила! Как такое вообще могло получиться?

      – Умеющий шагать сам выбирает, оставлять ли за собой следы. – Она улыбается и щелкает пальцами.

      Следы моих ног, которые до сих пор хранила трава, на глазах исчезают. Все до единой травинки выпрямляются, и спустя несколько секунд уже невозможно разобрать, из какого коридора я пришла.

      – Черт, как ты это делаешь? – вырывается у меня само собой.

      – Я договорилась. Я не принадлежу ему – говорила уже тебе.

      – Кому это – ему?

      – Неважно. Ты сама поймешь. Отдай мне открытку самоубийцы – и я тебя выпущу.

      – Это шантаж.

      Очень хочется добавить: «Что скажет твой отец?!» – но это звучит глупо, ведь я же не ее школьная учительница. И слава богу, представляю, как с ней намучились учителя!

      – Я просила по-хорошему. – Эльза срывает травинку и задумчиво жует ее.

      В ее голосе нет ни малейших признаков эмоций, словно она читает вслух скучную книгу.

      – А как же Кодекс? Взять и запереть человека в открытке, разве «не навреди» к этому не относится?

      – Кодекс написан для таких, как ты, а не для таких, как я.

      Я даже не возмущаюсь, мне просто смешно. Интересно, в ее возрасте я тоже была такой дурочкой? Больше всего о подростковом максимализме знают спасатели и врачи скорой помощи. «Это ограничение скорости не для такого классного водилы, как я», «я крутой спортсмен, я переплыву эту речку», «запрещающие таблички для дураков, а мы осторожненько».

      – Кодекс написан для всех, – говорю я.

      Эльза бросает на меня взгляд, который заставляет меня вздрогнуть. В ее черных глазах прячется безумная глубина: в них сразу и азарт, и восторг, и любопытство, и что-то еще – не от Меркабура и не от нашего мира. Она словно