Окопная правда войны. О чем принято молчать. Олег Смыслов

Красной Армии. Например, первая категория красноармейского продпайка предназначалась для красноармейцев и начсостава боевых частей действующей армии. Она предусматривала следующую норму суточного довольствия: хлеб (октябрь – март) – 900 г, (апрель – сентябрь) – 800 г; мука пшеничная 2-й сорт – 20 г; крупа разная – 140 г; макароны – 30 г; мясо – 150 г; рыба – 100 г; комбижир и сало – 30 г; масло растительное – 20 г; сахар – 35 г; чай – 1 г; соль – 30 г; овощи: картофель – 500 г; капуста – 170 г; морковь – 45 г; свекла – 40 г; лук репчатый – 30 г; зелень – 35 г; махорка – 20 г; спички – 3 коробки в месяц; мыло – 200 г в месяц.

      По этой норме должны были питаться бойцы и младшие командиры воинских частей первых линий действующей армии. Кроме того, в период декабря и февраля им дополнительно должны были выдавать сало свиное по 25 г в сутки на человека. Однако в первые годы войны пехотинцы чаще всего голодали. Реальным же счастьем было захватить трофейную кухню, где мог оказаться и вишневый компот. Поэтому, когда Красная Армия перешла государственную границу, кормить стали значительно лучше. Выручали трофейные запасы продуктов. А уж после Победы, за границей наши солдаты и офицеры питались, что называется, от пуза.

      К слову, третья категория красноармейского пайка предназначалась для красноармейцев строевых и запасных частей, не входящих в состав действующей армии. От первой она отличалась граммами значительно: хлеб – (зима) 750 г, (лето) – 650 г; мука пшеничная 2-й сорт – 20 г, крупа разная – 100 г, макароны – 20 г, мясо – 75 г, рыба – 120 г; комбижир и сало – 20 г; масло растительное – 20 г, сахар – 25 г, чай – 1 г; соль – 30 г, овощи – 920 г; махорка – 20 г; спички 3 коробки в месяц; мыло – 150 г в месяц.

* * *

      «Передок»! Как много в этом слове! Путь к нему предвещает гул артиллерийской канонады. А там впереди от залпов орудий лихорадочно дрожит земля. Сначала выстрелы, потом удары. Воздух наполняется специфическим удушливым запахом взрывчатки. Облака пыли и пороховой гари поднимаются над передком. Вниз только падают куски земли, а над головами свистят осколки. Солдатские тела инстинктивно сжимается от каждого удара. А их целая лавина. Тогда солдатское тело начинает судорожно дергаться в конвульсиях, а их разумы теряют способность улавливать промежутки между разрывами. Страшный гул, летящие комья земли и свистящие осколки превращают передок в кромешный ад, после которого остается порой одно месиво.

      Психологически не все выдерживали такой артиллерийской обработки противником переднего края. Если одни могли терпеливо лежать, то другие от страха плакали или теряли зрение, слух и память. Если немцы обстреливали не один день, то роты таяли на глазах.

      Окопная жизнь! В основном она проходила ночью: «Отправляли больных и раненых, принимали пополнение – обычно одного, двух; получали боеприпасы, термос с пищей, водку, почту. (…)

      Казалось, мы в преисподней. Ночью сырость пронизывает все тело, добираясь до костей. Под утро зубы стучат от холода. Постоянная влажность и вонь, под ногами – слизкая грязь, от нее никуда не спрячешься, она раздражающе чавкала