Кланы Пустоши. Андрей Левицкий

дело.

      «Панч» подъехал к развилке, дольше медлить было нельзя. За пограничным холмом начиналась территория, где мальчишке лучше не бегать без присмотра взрослых. Там обитали шакалы и панцирные волки, к тому же по округе шастали люди атамана Макоты.

      В общем, пора было принимать решение.

      – Ладно, – сказал Туран, притормозив, и брат тут же распахнул дверцу. – Стой!

      – Ну чего еще? – заныл Мика. – Давай быстро, солнце встает!

      Оно и правда вставало – почти целиком поднялось над холмами. Скоро начнется жара. Если не поторопиться, попавшие в силки ползуны быстро стухнут.

      – Поклянись, что соберешь ползунов так, что никто не заметит, и сразу в сарай.

      – Чем поклясться?

      – Поклянись… поклянись здоровьем матери.

      – Ладно, – сказал Мика, вывернувшись из-под руки брата. – Клянусь.

      – И дождись меня вечером. Увидишь «Панч» на дороге – сразу беги к нему и садись, вроде как все время со мной ездил.

      – Клянусь, клянусь! – Мика соскочил с подножки и помчался к заброшенному строению над обрывом.

      Туран крикнул вслед:

      – Учти: обманешь меня – мы с тобой враги! Понял? И мать умрет, если ты клятву нарушишь!

      – Не умрет, не умрет! – прокричал Мика в ответ, не оборачиваясь.

      Туран утопил педаль газа и навалился на руль, объезжая пограничный холм.

* * *

      Когда солнце поднялось на два кулака выше горизонта, он включил радио.

      Пришлось долго крутить ручку настройки, слушая шипение, свист, треск и неразборчивые голоса. Антенна на «Панче» была так себе, это не тарелка, которую Назар поставил на крыше дома. Туран услышал древнюю музыку – механик говорил, что у предков она называлась джазом, – потом неразборчивый голос.

      Ферма давно скрылась из виду, «Панч» ехал по заросшему бурьяном пустырю. Миновал покосившуюся решетчатую громадину, темно-рыжую от ржавчины. По словам Назара, когда-то такие вышки служили опорами для проводов, по которым на дальние расстояния передавалась электроэнергия. «Ну и странный мир был у предков», – всякий раз думал Туран, завидев это удивительное сооружение.

      Наконец он поймал нужную волну – зазвучали знакомые позывные, и сипловатый голос Шаара Скитальца раздался из динамика:

      – …этим тихим радиоактивным утром я приветствую вас! Будьте здоровы, добрые фермеры и батраки, охотники на мутафагов и бандиты, бродяги и нищие, воры и мародеры Глубокой Пустоши! Поклон вам, суровые люди в полурясах – доблестные воины Ордена Чистоты! Я забыл упомянуть харьковских оружейников, ростовщиков Киева и хозяев Моста?! Привет вам, лучшие из лучших! Здравствуйте, перевозчики и доставщики! И даже вас, топливные короли Московии, привечу я на волнах «Радио-Пустошь»!

      Пока Скиталец болтал, Туран достал из-под сиденья корзину Бруты, нащупал пузатую тыквенную флягу, вытащил пробку и отхлебнул прохладной воды, очищенной угольными фильтрами. «Панч» проехал мимо длинного здания, над входом которого висели большие буквы:

УНИ