За полвека. Воспоминания. Петр Боборыкин

денег, питаться не одну неделю сухарями из ржаного хлеба (мы их сами сушили в печке) с дешевым местным сыром, по двенадцати копеек фунт.

      Тут я открою скобку и повторю еще раз (чтобы к этому уже более не возвращаться), что мы – в наше студенческое время и в Казани, и в Дерпте, да и в столицах – не смотрели такими глазами на свою нужду, как нынешняя молодежь.

      Ведь и в наше время везде было немало бедняков среди своекоштных студентов. Согласитесь, если вы кормитесь месяцами на два рубля, питаетесь неделями черными сухарями с скверным сыром и платите за квартиру четыре-шесть рублей в месяц, вы – настоящий бедняк.

      Но тогда не было в обычае, как я уже заметил, вызывать в обществе особый вид благотворительности, обращенной на учащихся. Не знали мы, студенты, того взгляда, что общество как будто обязано нас поддерживать. Это показалось бы нам прямо унизительным, а теперь это норма, нечто освященное традицией.

      Не хочу впадать здесь в резко обличительный тон! При нынешних прерогативах университетской молодежи это – скользкая почва. Но я утверждаю положительно, что мы мирились с бедностью, дурной пищей, плохой квартирой – гораздо охотнее и выносливее; не позволяли себе делать из этой бедности какого-то мундира. А помощь тогда являлась крайне редко и скудно. Были казенные студенты, живущие в университете или нет (как в Петербурге), были кое-какие субсидии, но такого всеобщего искания денежной поддержки от государства и общества положительно не водилось в нравах студентов ни в Казани, ни в Дерпте. Благотворительных обществ для поддержки студентов нигде и не было.

      Я до сих пор не знаю – сколько тогда значилось в Дерпте "казенных" студентов среди немцев, поляков, эстонцев и латышей; но среди русских – ни буршей, ни "диких" – не помню ни одного.

      А какие мы были богачи – видно из того, что я сейчас привел насчет нашего питания с 3-чем в первый семестр нашего дерптского житья.

      Правда, при мне состоял крепостной служитель. Но это была для меня только лишняя обуза! Приходилось брать квартиру побольше, а кормился наш Михаил Мемнонов у портного Петуха гораздо лучше нас – его господ!

      Возвращаюсь к городу Дерпту и его ресурсам – в те месяцы, когда университет жил полною жизнью.

      По развлечениям Дерпт, за все время моего житья там, не отличался большим разнообразием.

      Театр "не допускался" – именно не допускался, а не то что не мог бы существовать.

      Этот запрет шел прямо от университетского начальства. Опасались, должно быть, лишних расходов и отвлечения от занятий или влияния на нравственность студентов закулисных сфер.

      Но расчет отзывался филистерски-учительским недомыслием.

      Нынче и для народа строят у нас великолепные театры и хлопочут об этом Общества народной трезвости, желая оттягивать народ – от чего?.. От пьянства.

      А в Дерпте кутежей, то сеть попросту пьянства – и у немцев, и у русских – было слишком достаточно. Кроме попоек и "шкандалов", не имелось почти никаких диверсий для молодых сил. Театр