Секунд-ротмистр. Александр Смирнов

отник книг, Меншиков Федор теперь уже не верил. Хроники, которые он запоем читал в юные годы, будучи студентом МГУ, в один миг оказались фальшивыми. Да к тому же теория, которую до своего первого путешествия в прошлое, Федор считал не иначе как полным бредом, начала приобретать вдруг четкие очертания. Исчезли в один миг Александр Невский, Иисус Навин, Юлий Цезарь, и казалось непонятно что делать и во что верить. А ведь как все прекрасно начиналось. Мишка Путятин, старый приятель из МГУ, вдруг предложил создать машину времени, доказав Федьке, что эта столь безумная идея осуществима. В качестве определения даты, в которую отправлялась капсула, предложил использовать астрологические гороскопы. Ведь летописи можно было вести от любого события значимого в жизни людей, будь то рождения Миссии или Великая Французская революция. Ведь даже окончание ее в различных летописях – девятого ноября тысяча семьсот девяносто девятого года от Рождества Христова, в других – восемнадцатого брюмера десятого года революции. У других же народов эта дата записано также иначе, и если бы сейчас в России ходило, как это было до Петра, летоисчисления от сотворения мира, то цифры оказались совершенно иные не похожие ни на одну из современных дат. А гороскопы эта такая вещь, особенно когда анализ происходит мгновенно, а вероятность совпадения одинакового положения звезд на небосклоне довольно мала. Решив, что попытка не пытка, Федька согласился. Машину тогда они в течение года собрали, пришлось повозиться.

      Ну, а дальше Меншиков никогда вспоминать не любил. Когда вдруг во время своего первого путешествия они с приятелем обнаружили, что история была совершенно иной, все вдруг резко изменилось. Федька не сдержался и впервые поступил импульсивно, а все из-за того, что Мишка, будь оно неладное, решил вернуть историю в то русло, которое, по его мнению, должно было быть правильным. А почему? Да потому, что согласно той истории, его предки правили миром, а он был из тех, кто сейчас бы управлял страной, а не коротал бы свои дни в каком-то МГУ. Хорошо, что о своем изобретении Путятин никому не рассказал.

      Федька помнил, как вовсю гнал свою зеленую «Газель» к городу Нарве. В кабине связанный и спящий валялся, одетый в сине-желтый мундир Путятин. Решение пришло неожиданно, когда Мишка рассказал о своих планах. И вот теперь у дальнего предка Федора – Александра Даниловича Меншикова будет новый холоп. И что в том, что он из будущего. Кто поверит пленному шведу? Да и вернуться тот обратно в свое время уже вряд ли вернется, а если и захочет изменить историю, так пусть попробует. Тогда в дороге Федор усмехался, представляя, как будет жить его приятель в прошлом.

      Да вот только совесть всегда брала почему-то свое. Месяцев пять после тех событий он продержался, а потом… Вспоминать те дни Федька так же не любил. Скатился почти до самого края пропасти. Рассказал, по пьяни, о случившемся Александру Сашкову, еще одному товарищу по университету. Тот заявлять в милицию не стал, да и зачем. Трупа то нет. А раз нет оного, то дело все равно не заведут. Впрочем, у Сашкова оказались свои планы на машину времени. Меншиков, когда его бредовую идею услышал, рассмеялся. А потом, когда Александр Сашков уехал, долго от навязчивой мысли избавиться не мог. Наконец не выдержал. Завязал пить горькую и позвонил приятелю в Москву. А дело то было не такое уж сложное. Всего-то проверить правильный ли гороскоп у товарища. Тут конечно может возникнуть вопрос, а причем тут машина времени и какой-то личный гороскоп? Проверить, действительно ли события в будущем, начертанные в нем, произойдут? Если бы. Сашков хотел уточнить, как могла его предыдущая инкарнация, будучи купцом, жить в Австралии пятнадцатого века, когда сам материк был открыт намного позже. Ведь не сходится? То-то и оно, что нет. А если история была такой, как утверждал Федор, то бред Сашкова не казался таким уж странным.

      Вот и проверили. Ну, а дальше понеслось. Докатились до такого состояния, что Александр уволился из университета и перебрался к Меншикову под Псков, где тот усиленно проводил работы над усовершенствованием машины времени.

      Ну, а дальше, как говорил Меншикова, их все сильнее и сильнее втягивало в авантюры. Они не обращали внимания на то, что действиями своим запросто могли изменить ход истории и сделать то, что когда-то хотел сотворить с историей мира Миша Путятин. А уж погибнуть в круговороте неизвестности так тем более не боялись, мир в котором они жили, казался намного страшнее того, что был когда-то в прошлом. И даже не верилось, что он станет лучше.

      Вот только бывают в жизни человека такие минуты, когда он задумывается не только о прошлой своей инкарнации, но пытается заглянуть в будущее, ища причины своих неудач в своем прошлом. И не находя ответов пытается разложить на составляющие уже и историю своего рода.

      Вот только возникает вопрос, а знаем мы историю своей семьи? Можем ли мы сказать, кем был тот или иной предок до Великой Октябрьской революции?

      У Сашкова, как выяснилось, был только один ответ. И он звучал как – Увы, нет!

      I

      Осень 201.. года. Под Псковом. Дом Меншикова.

      – Я все чаще стал склоняться к мысли, – как-то раз тоскливо проговорил Александр Сашков,