Бортовой журнал 2. Александр Покровский

Ходорковском.

      Это история о зависти. Она тут главное лицо. Играют два парня в шахматы. Выигрывает тот, кто умнее, но тот, кто проиграл, в последний момент смешивает фигуры на доске и говорит: «Моя победа!» – «Как же так?» – говорит тот, кто вроде бы выиграл. И в этот момент на подмогу тому, кто фигуры смешал, подходит банда. Вот и все. А нефть здесь ни при чем. И всем плевать, что ее не так много добыли.

      Мотивы другие.

* * *

      Что такое «Общественная палата при президенте», я не знаю. Может, хочется в песочек поиграть?

* * *

      Разницу между религиями давным-давно описал Джонатан Свифт в битве остроконечников и тупоконечников.

* * *

      Вредно ли православие на Руси? Да все здорово, что не удар в темечко.

      К Богу я хорошо отношусь. Я в этом деле рассуждаю, как Ассоль, которая с утра говорила: «Здравствуй, Бог!» – а перед сном: «До свидания, Бог!»

      Вот и все, а что в промежутке, мне не надо. Но кому-то, наверное, надо.

      Это же вопрос совести: неспокойна – бегом за свечками.

      То, что церковь с государством сращивается, так это только мои поздравления. Я же говорил: все чиновники у нас объединяются против народа. Так что несправедливо, если церковь окажется в стороне.

* * *

      Как нам быть с эмигрантами, чтоб не было как у французов с арабами?

      А никак. Не нарожали народ – берем на стороне. Экзюпери утверждал, что мы в ответе за прирученных. А прирученные бывают разными. И крокодилы случаются. Ну, если тебе с самого начала хотелось крокодилов, то, приручив и раскормив, не спускаешь же их потом, скажем, в речку.

      Какие-то государственные вопросы меня еще обременяют? Ой! Занялись бы помойками! Вот было бы славно! А то ведь за что ни возьмись – все помойка.

* * *

      Вообще-то, если есть газопровод, то все, кто не имеют к нему отношения, представляются мне лишними людьми. Им надо придумать занятие. Или в очереди пропадать, или размышлять о национальных программах.

      Мне позвонили и спросили, не изменил ли я своего отношения к делу Пуманэ. К тому самому Пуманэ, что подозревался в терроризме. Он был забит в милиции насмерть.

      Я сказал, что не изменил: убили невинного человека.

      – Но в его же машине нашли взрывное устройство! – сказали мне.

      – Во всем мире виновность человека устанавливает суд! – ответил я. – Так везде уже принято. Если же человека убивают без суда и следствия, значит, он невинен.

      По-моему, так!

* * *

      Вчера ходил в Казанский собор. Мама повела. Свечек купили. У иконы Казанской Божьей матери стоит очередь. Все чего-то у нее просят. Мама мне говорит:

      – И ты тоже попроси.

      – А чего мне попросить?

      – Чего хочешь.

      – И она все исполнит?

      – Конечно!

      – Ну тогда ладно!

      Пока стояли в очереди, я все думал, что бедную Деву Марию этими просьбами совсем уже измучили. Люди стояли перед иконой долго, потом целовали угол, предусмотрительно защищенный стеклом.

      Деву Марию я люблю. Не только я, понятно, но как только про себя говорю: «Дева Мария!» – то сейчас же улыбаюсь.

      Но