Когда отключают ток. Андрей Бычков

ледовать и его. Потому что я – зомби! Йах-ха!»

      Мусорщик шел очень быстро. С размаха он подставлял правой рукой ведро под опрокидывающуюся урну, ловко, по-футбольному, бил по основанию ведра ногой. Урна опрокидывалась, точно входя жерлом в раструб ведра. Было слышно, как, шурша, пересыпается невидимый мусор, потом урна бодро и облегченно поднималась, вновь обнажая темное жерло, а мусорщик быстрым спортивным шагом уходил к следующей вперед.

      – Я вчера одну штучку переклеил! – крикнул, догоняя мусорщика, зомби. – А ты?

      – Что я? – спросил мусорщик.

      – Ну что ты делал вчера?

      – Вчера?

      – Да, вчера.

      – Красивое слово «вчера», – сказал мусорщик. – Никогда бы не подумал, что «вчера» такое красивое слово, – и что есть силы ударил по очередной урне.

      Но зомби не отставал:

      – Ну скажи, а, ну будь друг. Мне это очень надо, ну очень, очень. Понимаешь?

      И он заглянул мусорщику в глаза, на бегу, неловко выворачивая шею, потому что мусорщик был гораздо ниже его ростом. Это был очень высокий зомби. Очень высокий и очень худой, как рыба, точнее, не рыба, а ее хребет (хребет ее тела).

      – Вчера, – сказал мусорщик, – я был в Сингапуре и видел, как плавал в порту матрос без рук.

      – Да-а? – удивился зомби.

      – Да-а, – сказал мусорщик.

      Тогда зомби радостно закричал:

      – Так это был я!

      – Ты?

      – Да, я, – открыто, чисто и сердечно, как космонавт, сказал зомби. – Я там специально плавал, потому что ждал тебя. Ждал, когда ты наконец меня заметишь. Я специально плавал вдоль той квадратной кормы сухогруза «Сормово». Я плавал на спине, помнишь?

      – Конечно, помню, – сказал мусорщик. – По-моему, у тебя даже не было и ног, и ты греб ртом.

      – Да-да, ртом, – обрадованно выкрикнул зомби. – Вот так!

      И он показал мусорщику, как он греб ртом. И мусорщик даже остановился, потому как никогда такого в жизни не видывал, и прошептал:

      – Мне очень понравилось. Покажи еще.

      И зомби показал мусорщику еще, как он греб ртом, а вслед за тем скромно попросил:

      – Слушай, друг, своди меня куда-нибудь покушать.

      До следующей урны мусорщик молчал, а потом сказал:

      – Ладно, вот подойдем к лесу, и там направо будет трамвайный буфет. И если ты там кое-кому покажешь, как ты умеешь грести ртом, то тебя за это могут и покормить.

      – Уже выхожу из темноты вываливающихся сознаний, – радостно сказал зомби, облизываясь.

      – Что-что? – переспросил мусорщик.

      – Я в черных брюках высосу звезду! – покачал головой зомби и быстро-быстро поддернул снизу вверх кадыком.

      – Ну-ка, ну-ка! – вновь изумленно остановился мусорщик. – Ну-ка, ну-ка?!

      И зомби стал яростно и быстро работать кадыком, показывая губами, как он будет высасывать звезду. Зомби догадался, что все это очень-очень нравится мусорщику. Сначала он дергал кадыком снизу вверх, а потом справа налево, а потом слева направо, а потом свел губы в «дудочку» и показал в глубине отверстия красноватый, светящийся как бы, шарик.

      – Вот это да! – восхищенно закричал мусорщик. – Пошли скорее.

      На краю леса, там, где трамвайные рельсы делали зигзаг и кольцо, стоял трамвайный буфет. Буфет был как буфет. Снаружи – выбеленный известью куб, а внутри по стенам объявления-молнии: как, кого и сколько задавило трамваями на рельсах района в текущем месяце женщинами-водителями.