Капитан-командор. Дмитрий Светлов

Нам породу держать надо, тебе же, барин, наши лошадки понравились, ты и деньги хорошие дал.

      – Не понял, ты в школу ходишь?

      – Так я уже не малец, мне тринадцать лет, письму, счету и закону Божьему меня батюшка давно научил.

      – Давно, две зимы как, – вставила девушка.

      – Барин, ты давеча сказал, что из Петербурга приехал, – вступил в разговор Трофим. – Расскажи про столицу. Говорят, красивый город.

      Сергей Николаевич начал рассказывать про Петербург. Завораживающая красота разводных мостов, Нева в ожерелье великолепных дворцов. Великолепие фонтанов Петергофа, роскошь Зимнего дворца. Стал описывать Царское Село, посетовал на то, что дворцовый комплекс до конца не восстановлен после войны. Бывший парадный въезд до сих пор в руинах, ямах и канавах.

      – Никогда не слышал, чтоб германцы заходили на наши земли, да еще порушили столько, – удивился Трофим.

      – А блокада Ленинграда? Ты что, забыл?!

      Но тут вступила в разговор Алевтина, вышедшая послушать разговор вместе с Нюрой:

      – Барин, а ты царицу видел? Говорят, красавица! А какие она платья носит?

      Сергей Николаевич стал описывать платья, что видел на картинах и в музеях. Для него фасон времен Екатерины II, что фасон времен Марии Стюарт. Поэтому он описывал детали, всякие там рюшечки и украшения. Вспомнилось платье-мундир Екатерины II – она была шеф-полковником Семеновского полка – детально описал это платье. В это время Трофим с Фролом заговорили о войне. Пора татарам по шапке дать да Крым воевать, за Татарским валом лучше следить, вот, барина обидели. Трофим сходил в дом и, дождавшись паузы в рассказе, протянул саблю:

      – Возьми, барин, может, пригодится.

      – Спасибо, – автоматически ответил Сергей Николаевич, – что это?

      – Сабля татарская, – ответил Трофим.

      Сергей Николаевич принялся рассматривать саблю. Обычная сабля, такие в музеях кучей свалены под картинами батальных сцен. Семейство Трофима потянулось в дом, пора спать. Пошел и Сергей Николаевич. У печи горела лучина, точно такую лучину он видел в музее Кижи. «Барин», «царица», «три года закон Божий»?! Он взял за плечо Фрола:

      – А ты можешь ответить, какой сейчас год?

      – Конечно. Одна тысяча семьсот шестьдесят пятый, – ответил Фрол.

      – ???

      Сергей Николаевич пошел к лавке. Пуховая перина, пуховая подушка, пуховое одеяло. Хотя на взгляд одеяло и перина друг от друга не отличались. «1765 год», – подумал он, засыпая.

      Утром его разбудил петух, на столе стояло молоко, хлеб и лежала сабля. «Мне что саблей махать, что шваброй размахивать – результат будет один», – подумал Сергей Николаевич. Сабля! Со времен Ивана Грозного оружие было только у дворян и солдат! Крестьяне, горожане и купечество не имело оружия. Подобное нарушение каралось каторгой или смертью. Купеческие караваны в Сибири, где разбойничали дикие племена, охранялись воинскими или казачьими отрядами.

      Когда заканчивал завтрак, в дом заглянул Трофим:

      – Барин, а что с коробом делать?

      В руках он держал пустую коробку. Сергей Николаевич