Фонарик Лилька. Юлия Кузнецова

им обоим. Никто даже не сделал попытки взять. Дядька медленно отвел глаза от девочки. А она дернулась и задышала часто-часто.

      Дядька теперь уставился на меня. У него были толстые губы, толстые щеки, и веки тоже были какими-то толстыми, а глаза странные, бутылочного цвета, как будто ничего не выражающие. Но у меня внутри застучало-заколотилось. Казалось, что смотрит, смотрит, а потом – как укусит за куртку! А девочка все дышала-дышала-дышала и даже головой дергала в такт дыханию. Я набрала воздуху, как перед прыжком в воду, и затараторила, обращаясь к девочке:

      – Слушай! Ты такая красивая! А тебе никто не предлагал в рекламе сняться? Я работаю в одном агентстве. Нам как раз нужны девочки, чтобы зубную пасту рекламировать.

      Я несла эту чушь, а про себя молила: «Ну скажи, мужик, скажи: «Отвалите, барышня, от моей дочери со своими идиотскими предложениями!» А лучше пусть она спросит: «Пап! Можно?» Она спросит, а я признаюсь с облегчением, что наврала, и пойду домой. Медленно, но спокойно.

      Девочка молчала. И он тоже. Только смотрел на меня своими странными глазами.

      – Давай? Пойдем со мной? – весело сказала я девочке. – Заодно к твоим родителям зайдем, спросим разрешения.

      Дядька вдруг оглянулся. Так, как воры в фильмах оглядываются, прежде чем в квартиру войти.

      «Нож достанет!» – психанула я.

      Сделала один ватный шаг, схватила девочку за плечо и подняла ее.

      Девочка застыла и зажмурилась. И я испугалась, что она сейчас грохнется в обморок, потом опустила глаза и увидела, что этот боров держит ее за руку. За запястье. У нее часы были на запястье. Красный резиновый ремешок виднелся под его толстыми пальцами. А другая рука борова была в кармане.

      Кричать в пустом ледяном сквере было жутко да и бесполезно, но я решилась:

      – Полиция! – И погромче: – Помогите!

      Ухмылка. По мне пронеслась волна мурашек: у него не было двух передних зубов, и улыбался он, по-звериному растягивая толстые губы. Он вытащил вторую руку, пустую, и потянулся ко мне. Но тут мы оба повернули головы к метро: оттуда вышла тетка, за ней – двое парней в синих спортивных куртках.

      Он разжал пальцы, а я дернула девочку за плечо, увлекая за собой к магазину, к аптеке, к людям. Она топала по ледяной дороге, и ноги у нее разъезжались, как у только что родившегося Бэмби.

      Глава вторая

      Лиля

      Так мы и ползли по скользкой дороге, как мухи по стеклу. Я впереди – она за мной. Я не оборачивалась, да и девчонка сосредоточилась только на своих ногах. Навстречу нам шли люди, и образ получеловека-полумедведя переставал пугать, растворялся в первых солнечных лучах. Я даже зевнула и на секунду забыла о своей спутнице, но потом снова вспомнила и спросила, когда мы добрели до светофора:

      – Ну и чего?

      Она вскинула на меня глаза. Серьезные, светло-голубые, а ресницы темные, как накрашенные.

      – Что – чего? – тихо спросила она.

      И я увидела у нее на верхних зубах пластинку. Из-за нее она слегка шепелявила.

      – Чего ты со мной