Фонарик Лилька. Юлия Кузнецова

е. В качестве девиза была выбрана фраза классика: «Просто поговорим о жизни. Я расскажу тебе, что это такое». Сам Михалков стал почетным председателем жюри Конкурса, а возглавила работу жюри известная детская писательница Ирина Токмакова.

      В августе 2009 года С. В. Михалков ушел из жизни. В память о нем было решено проводить конкурсы регулярно, каждые два года, что происходит до настоящего времени. Второй Конкурс был объявлен в октябре 2009 года. Тогда же был выбран и постоянный девиз. Им стало выражение Сергея Михалкова: «Сегодня – дети, завтра – народ».

      В 2011 году прошел третий Конкурс, на котором рассматривалось более 600 рукописей, присланных из России, ближнего и дальнего зарубежья.

      Четвертый конкурс был объявлен в 2013 году, в год 100-летия классика отечественной литературы. Было прислано более 300 рукописей. Профессиональное жюри, возглавляемое известным публицистом, журналистом, писателем Генрихом Боровиком, отметило возросший качественный уровень работ и расширившуюся географию участников. Из тринадцати произведений, вошедших в шорт-лист Конкурса, лучшими были признаны повести «Степной ветер» Ирины Дегтяревой, «Херсонеситы» Татьяны Корниенко и «Ключ от города Антоновска» Михаила Карчика.

      Отправить свое произведение на Конкурс может любой совершеннолетний автор, пишущий для подростков на русском языке. Судят присланные рукописи два состава жюри: взрослое и детское, состоящее из двенадцати подростков в возрасте от 12 до 16 лет. Три лауреата Конкурса получают денежную премию.

      В 2014 году издательство «Детская литература» начало выпуск серии книг «Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова». В ней публикуются произведения, вошедшие в шорт-листы конкурсов.

      Для иллюстрирования книг привлечены молодые талантливые художники, потому читатель имеет возможность познакомиться не только с новыми авторами, но и с современными иллюстраторами.

      Фонарик Лилька

      Повесть

      Глава первая

      Настоящий медведь

      Я не так собиралась встретить этот день – не прислонившись к ледяной стене, обхватив себя руками. Закрыв глаза, я то проваливалась в сон, то просыпалась, чтобы проверить время на мобильном, – пора?

      – А ты чем по жизни занимаешься? – лениво спросила одна из розововолосых, которые часа три назад «зажигали» на танцполе, а теперь мерзли вместе со мной в томительном ожидании, держась за стенку и медленно моргая слипшимися ресницами.

      Отвечать не хотелось. Но я ответила. Наверное, потому, что моя профессия – мой понт. А поднять самооценку после всего, что произошло, мне было полезно. Вроде лекарства от всех болезней. Точнее, от одной.

      – О-о-о! – простонала девочка-фламинго. – Как это круто! Я тоже хотела! Давно хотела! А что ты заканчивала?

      На этот раз я не ответила. Мобильный показывал, что пора, и я ему поверила. Сбежала по ступенькам, перепачканным мартовской снежной кашей, в подземный переход, спугнула парочку голубей, что-то выклевывавших из грязной лужи. Всполошенные, они разлетелись в разные стороны. Так и надо всем парочкам на свете!

      – Не уходи! Пожалуйста! Не уходи! – кричала мне вслед девочка-фламинго.

      Я обернулась.

      Она ползла за мной, держась за стенку обеими руками и даже прижимаясь щекой, будто танцуя с ней танго. Слишком много коктейлей, слишком.

      Я покачала головой. Эти слова должен был пять часов назад произнести совсем другой человек.

      В метро я заснула. Когда открыла глаза, двери вагона были распахнуты. Я узнала стены – черно-коричневые, ребристые, словно собранные в мелкую гармошку, – и вскочила, но двери захлопнулись, словно только и ждали, когда я проснусь. Поезд тронулся дальше, а я ухватилась за поручень и опустила глаза.

      Все, кто не спал, смотрели на меня, а дядька с чемоданом, сидевший ближе других к выходу, зачем-то оглядел меня с головы до ног, потом с ног до головы. Люди любят смотреть на неудачников. Им хотелось изучить меня: что с ней не так? Почему она проспала свою станцию?

      Когда в конце концов я выбралась на улицу, было почти светло и ни капельки не тепло. Я шмыгнула носом, вынула шапку из кармана куртки, натянула. Решила сократить путь, пройдя через сквер.

      Подумала о времени, но не подумала о том, что скользко. Лед в сквере никто счищать не собирался: всех все устраивало, и, вместо того чтобы идти и дремать на ходу, мне пришлось двигаться черепашьим шагом, напряженно пробуя ногой каждый кусочек дороги. Пару раз поскользнулась, пару раз выругалась. А ведь могла быть совсем в другом месте!

      Оглядев сквер в поисках тропинки, непохожей на каток, я заметила на скамейке парочку; на ней было зеленое пальто.

      «Липатова», – узнала я.

      Правда, совершенно непонятно, что Лариска могла делать в шесть утра в заледеневшем сквере. Ее электричка только в семь приходит на Ярославский вокзал. Но раз уж она все равно тусуется с каким-то мужиком, я могу ее отозвать в сторону всего на пару минут и излить душу. Мне нужно с кем-то разделить