И дам вам сердце новое. Александра Миронова

боковую дверь, приглашая мальчика сесть.

      Лева принял ее приглашение, неловко плюхнулся в салон, немного поерзал на кресле, устраиваясь, и сложил руки на коленях.

      – Это он вам подарил? – он неопределенно мотнул головой в сторону шикарного дома, из которого они только что вышли.

      Женя фыркнула.

      – Я что, не похожа на человека, который сам себе может купить машину?

      – Вы что, олигарх?

      – Никакой я не олигарх, но и цену себе знаю. Пристегнись, и поехали.

      Лева неловко завозился с ремнем безопасности. Женя закатила глаза.

      – Элементарных вещей не знаешь? Чему тебя только учат?

      Она перегнулась через пацана и пристегнула его, почувствовав легкий запах кондиционера для белья, отметила потертость клетчатой рубашки и свалявшийся пух на скромном сером свитере. Бедненько, но чистенько. Странно, обычно такие дети не склонны к авантюрам. Хотя что она знает о детях?

      Плавно начав движение, Женя подъехала к шлагбауму, преграждавшему допуск простым смертным в элитный жилой комплекс. Кстати, надо разобраться, как мальчик вообще попал в ее дом? Наверняка подвезла та гадина, которая решила устроить ей неприятности. Неужели кто-то из тех, кто часто бывает у них в гостях? Илона?

      Женя дождалась, пока охранник поднимет шлагбаум, кивнула ему и выехала на улицу. Включила громче Эннио Морриконе. «Золотой экстаз» – то, что требуется. Дорогу к Радужной она знала.

      Решив не выезжать на центральную улицу, Женя ловко повернула в ближайший переулок и, немного пропетляв по крошечным улочкам, большинство из которых с односторонним движением, повернула на Радужную.

      Улица располагалась за старым авиационным заводом и, казалось, выпала из параллельной реальности. Небольшая, застроенная двух- и трехэтажными домами довоенной постройки, между которыми извивалась первая городская трамвайная линия, ныне давно заброшенная. Дома на Радужной, казалось, разваливались на части, потеряв свой вид, осанку и красоту в безуспешной погоне за временем. Во дворах на громоздких растяжках все так же сушили белье, на покосившихся лавочках сидели старушки-сплетницы. Женя вздохнула – интересно, кому из соперниц могла прийти в голову мысль искать в этом районе себе помощников? Местные отбросы общества соврут и недорого возьмут.

      – Какой номер? – она бросила взгляд на притихшего Леву, по-прежнему державшего руки на коленях.

      – Высадите меня здесь, я дойду, – тихо прошептал мальчик.

      – Размечтался, – насмешливо протянула Женя. – Вначале я поговорю с твоей матерью. В каком доме ты живешь?

      Лева замолчал и низко наклонил голову, на глазах показались слезы. Все ясно, мать не в курсе его художеств. Ну что ж, тем хуже, в следующий раз неповадно будет ввязываться в сомнительные мероприятия.

      – Молчать решил?

      В ответ ни звука.

      – Ну ладно, дорогой, не на ту напал.

      Женя тормознула иномарку возле второго дома (единственного, сохранившего на потертом боку еще более истрепанный указатель с названием улицы