Люди в белых хламидах. Ольга Обская

новое дежурство, чтобы уж совсем свалился замертво.

      – Ничего, – усмехнулась Элиана, – со временем привыкнешь к бессонным ночам. К тому же тебе еще повезло. Первой парой у нас ВР, можно будет подремать немного.

      – Что за ВР?

      – Вымершая речь. Язык медиков, аналог вашей латыни.

      – Ужас какой-то, – опять недовольно пробормотала Лера. – Никогда не понимала, зачем у нас бедных врачей заставляют эту латынь учить. Пережиток какой-то. Ну, а у вас и подавно. Вот объясни мне, зачем нужен мертвый язык, когда есть живой?

      – Насчет вашей латыни не знаю. А наш мертвый язык, кстати, он называется джи, очень даже нужен. Несколько столетий назад наш мир населял интересный народец – джиды. Они обладали уникальными знаниями в области медицины и оставили после себя множество манускриптов. Тексты эти до сих пор расшифрованы не все. И до сих пор временами попадаются описания неизвестных на данный момент лекарств и медицинских методик. В библиотеке Академии собраны сотни тысяч свитков. Идет работа по их расшифровке.

      – А куда же делись сами джиды? Почему от них остались только манускрипты да мертвый язык?

      – Считается, что частично они перемешались с другими народами. И сегодняшние менталисты и эмы – это их потомки. А вот куда делась основная масса джидов – неизвестно.

      – Ясно, – кивнула Лера. Судьба таинственного народа интересовала ее куда меньше, чем дисциплина, которую предстояло осваивать, поэтому поинтересовалась: – Наверное, ВР считается сложным предметом?

      – Не столько сложный, сколько нудный. Но для тебя, думаю, будет самым простым. Для его освоения никаких особых талантов, никаких паранормальных способностей не нужно – только зубрежка.

      – Терпеть такие предметы не могу, которые «только зубрежка», – с досадой произнесла Лера.

      – Как же ты тогда на юриста пошла учиться? Ведь там, наверное, «только зубрежка» – девяносто процентов.

      Именно! Поэтому Валерии и не хотелось поступать в юридический. Она ощущала себя творческой личностью. Ей нравилась деятельность, где нужен полет фантазии, импровизации и экспромты. Да она бы лучше до скончания веков «доброй феей» проработала, чем копаться в бумажках, разбираться в скучных законах, где шаг вправо, шаг влево – расстрел. Какая импровизация, когда в документах не то что каждое слово, каждая буковка, каждая запятая должны стоять в строго отведенном для них месте? Скукота.

      – А ты ведь в юридический не по своей воле поступила, – догадалась Элиана.

      – Да, – решила не притворяться Лера. – Отец настоял.

      – Мой тоже выбрал мне профессию за меня. Хотел, чтобы пошла по его стопам. Стала угадай кем?

      – Неужели юристом?

      – Ага, – кивнула блондинка и, хохотнув, добавила: – Прикинь, как у наших отцов мысли сходятся. Только копаться всю жизнь в бумажках – не мое. При первой возможности сбежала из дома и поступила туда, куда хочу.

      – Ого! Круто! – искренне восхитилась Лера. – И что отец?

      – Да ничего.