Время странствий. Валерий Дудаков

андра Александровича. Мать и брат в силу обстоятельств никогда не выезжали за пределы СССР.

      © Дудаков В. А., 2013

      Из моих странствий

      Так быстро пробегают годы,

      Лишь память – огонёк в золе,

      Я видел страны и народы

      В их вечной жизни на земле.

      Купался в море близ Итаки,

      В горах абхазских снег искал,

      И в храмах вымерших Карнака

      На солнце жажду утолял.

      В Стокгольме видел звёзд канкана,

      В Киото звукам птиц внимал,

      Под пляжный шум Капакабаны

      Я в Рио нервно засыпал.

      В Буэнос-Айресе в Ля Бока,

      В Марбелье танго танцевал,

      И Колизея видел око,

      А в Ушуайе тосковал.

      Не раз смотрел в Мадриде «Прадо»,

      А в Лондоне бродил в «Курто»

      С высот «Фамилии Саграда»

      Севильи рассмотрел плато.

      В Монако не играл в казино,

      На Кипре в волейбол играл,

      Глазел в Нью-Йорке на витрины,

      В Берлине пиво попивал.

      Париж описывал стихами,

      А акварелью – Карадаг,

      Читал в Афинах о Приаме,

      Во фьордах мнился образ саг.

      А в белых Новгорода храмах

      Молился за Святую Русь,

      К Сант Яго плыл по океану,

      Венеции пленяла грусть.

      На Дарданеллах плыл в проливе,

      Спускался к Ронде по горам,

      А в Ялте ел с деревьев сливы —

      Да всех не перечислишь стран.

      Встречал в Лонг Айленде восходы,

      Закаты на Святой земле,

      Я видел страны и народы,

      Вселенский свет и свет во мгле.

Кефалония

      Перед католической Пасхой

      Падает в Лондоне снег,

      Белая россыпь кружится,

      И потревоженным птицам

      Мнится, кто вторгся в ночлег.

      Март чуть подкрасил рассвет

      В цвет бело-розовой сливы,

      В кронах пушинки игриво

      Зимний им пишут сонет.

      Снежный белёсый покров

      Мягко на землю ложится,

      Им призывая прикрыться

      Зелень притихших садов.

      Сквозь пелену иногда

      Вспыхнут нарциссы в оконце

      Лёгким посланием к солнцу,

      Чтоб растопить холода.

      Слышатся марту слова:

      Что ж он метелью пугает,

      Разве того он не знает,

      Что за весною права!

      С ветром несётся молва:

      Праздники не за горами,

      И развернётся пред нами

      Скоро небес синева.

23/03/2013 Лондон

      На годовщину со дня смерти Эдуарда Штейнберга

      Эдик, знакомы мы лет тридцать были,

      Но не могу сказать всё равно,

      Что как-то особенно сходились, дружили,

      Да при нашем различии было б смешно

      Клясться в очередной поддаче,

      Что мы друг для друга чего-то значим,

      А уж тем паче призывать к склонению

      Затёртого смысла слова «уважение»,

      Только русский человек его поймёт,

      Там где чёрт ногу сломает, не разберёт,

      Эту фразу «Ты меня уважаешь», что ли?

      В бесконечном беспутном русском застолье,

      Да и в гости мы друг к другу не ходили,

      Поэтому, наверное, так и не договорили,

      Что кроме: «Старик, как дела?» скажешь

      Встречаясь не часто на чужих вернисажах?

      А вот уже тризна, и обнажённым нервом

      Чувствую, куда спрятать вопросы странные,

      И пугают вспыхивающие слова экранные

      «Неправда это: «error, error».

      Март занавесил снегами белыми

      Тарусу, что сбылось, к несчастью, то сделано,

      И прошло с твоего ухода около года

      В сферы небесные из пространства земного,

      Если сказать высокопарным слогом,

      И это свершившееся стало прологом

      К тем тостам, что не стареют вновь:

      «За веру, искусство, Россию, любовь»,

      Под оком луны поставим «Лунную сонату»,

      Пусть небо Окою окраситься в дым,

      Я