Дороги и сны. Оксана Панкеева

на ровном месте.

      Саша невесело и не по-детски ухмыльнулась:

      – Меня же все знают. Я же уникальная медицинская аномалия. С виду ребенок, а по документам уже не считаюсь малолетней. Вокруг меня одно время и вправду ходили стаями. А потом мне надоело их пугать, и я одного все-таки прокляла.

      – И что?

      – Стаи поредели и перешли в пассивный режим.

      – А тот, проклятый?

      – Ушел в монастырь. – Девчушка озорно хихикнула. – Он же не знал, что я пошутила.

      Впереди показался знакомый магазин, где они с Виктором покупали водку, а за ним высился еще более знакомый дом. Кантор оглянулся, запоминая дорогу до остановки.

      – Тебе никогда не приходило в голову использовать свой дар на Насте? Например, отучить ее бояться всего на свете?

      Кузина вздохнула:

      – В том-то и беда, что у меня пробой только негативный. Я могу испугать, пристыдить, рассердить, поссорить, унизить, заставить завидовать, а вот хорошего чего-нибудь… – она развела руками, – не дано. С Настей мой папа занимался.

      – Настолько безнадежный случай?

      – Сейчас она еще ничего, в меру. Помню, после смерти Жака она боялась к компу подходить. А потом был период, когда она до дрожи боялась мужчин.

      – На то была такая же веская причина?

      – Ага.

      – Я бы с удовольствием познакомился с этой причиной и поговорил по душам.

      – Это вряд ли.

      – Ты и там успела отметиться со своей любовью к проклятиям?

      – Я хотела, но папа просек.

      – И что, сделал это сам?

      – Нет, у него с некоторых пор с этими вещами проблемы… Дир на него до сих пор дуется, а Эйдм так и норовит наложить лапу, на вот столечко ошибешься с мерой должного – и спутаешь лики…

      – Можно понятнее?

      – Ладно, забудь. Чтобы тебе было понятно, это надо изложить все о двуликих богах с самого начала, а мне сейчас не до того. Будет время – попросишь дядю Макса… В общем, папа не стал сам связываться с проклятиями, потому что ему нельзя, он дядю Макса попросил. Дядя отмеченный, ему достаточно воззвать к Эруле и предъявить вопиющее непочитание, а уж она позаботится, чтобы Справедливый сам взвесил и отмерил.

      – И что получилось? – Это Кантор спросил уже из чистого любопытства. Не каждый день малышка пускается в такие откровения, грех не воспользоваться.

      – Мы так и не узнали. Пропал человек, как и не было.

      Саша остановилась, не доходя до подъезда, и пристально посмотрела в окно первого этажа. Занавеска стремительно опустилась, и тень соседки шарахнулась от окна в глубь комнаты.

      – А говоришь, я соседей пугаю, – не смолчал Кантор.

      – Ты их действительно пугаешь. – Когда она говорила с умным видом о серьезных вещах, то начинала поразительно напоминать юного Доктора из Лабиринта. – Ты выглядишь непривычно, смотришь мрачно, ведешь себя агрессивно. Вот люди и пугаются. А я ее просто пристыдила. Как тебя.

      – Неправда. Большинство не пугается.

      – Напугать меня или дядю Витю – это надо сильно постараться, –