Дороги и сны. Оксана Панкеева

мадам Катрин. – Тогда, раз ты все равно вскочила, пни там хорошенько дона Мигеля. Под его храп и не такое присниться может…

      Глава 4

      Муми-мама начала узнавать знакомые места.

Т. Янссон

      «Сколько раз я себе обещал никогда больше не пить с Элмаром…»

      Это была первая связная мысль, которой удалось продраться сквозь традиционные круги в глазах и мутную тупую боль в голове.

      «Я хоть добрел домой или… а где мы вообще пили?..»

      Кантор с отвращением открыл глаза. Память где-то шлялась по своим делам, внутренние голоса помалкивали.

      Окружающий мир немного прояснился и предстал перед похмельным взором товарища Кантора в виде огромной белой ромашки на синем фоне.

      «Приходил Орландо? – попытался воззвать к загулявшей памяти мистралиец. – Мы что-то курили? Или…»

      Он чуть приподнял голову, чтобы расширить обзор, и обнаружил, что сказочный цветочек является не плодом больного воображения, а фрагментом интерьера. И что таких цветочков здесь аж целый диван и еще два кресла.

      «Если мы еще и по борделям прошлись, Ольга мне это припомнит…»

      В слабой надежде, что подобная расцветка мебели может иметь какое-нибудь более невинное объяснение, Кантор повернул голову, огляделся и тут же с глухим стоном уткнулся лицом в согнутый локоть.

      Память со злорадной исправностью откликнулась на зов и вернулась к своим обязанностям.

      Почему-то люди частенько идут на поводу у собственных заблуждений, и одно из них гласит, будто приличная доза алкоголя – верный способ забыть о несчастьях и бедах, особенно о тех, которые нельзя никак исправить и нужно только пережить. Увы, подобное забвение не длится дольше одной ночи (если только эта ночь не заканчивается белой горячкой и продолжительным визитом в приют для умалишенных). Особая злая ирония ситуации заключается в том, что, даже пробудившись утром с провалами в памяти, искавший забвения первым делом пытается вспомнить, где он находится, как сюда попал, что и с кем вчера пил и по какому поводу. Разумеется, в отличие от первых двух-трех вопросов последний оказывается самым простым и доступным, и бедняга с огорчением вспоминает, что пил как раз для того, чтобы забыть.

      «Ну что, помогло?» – поинтересовался внутренний голос.

      «Ага, минуты на полторы», – зло откликнулся второй такой же.

      В какой момент их стало два, Кантор точно не помнил, потому что голоса были очень похожи и он долгое время по привычке считал их одним, пока однажды они не начали ссориться между собой. Кажется, все-таки после Лабиринта. По крайней мере, это было самое логичное объяснение. Но могло такое случиться и раньше. Оправившись от первого впечатления, весьма близкого к шоку и едва не сведшего Кантора обратно в Лабиринт, он вмешался в разговор своих голосов и категорически заявил: «Вас там двое, вот между собой и общайтесь, только так, чтобы я вас не слышал!» К сожалению, бесстыжие голоса слушались не всегда и периодически все же набирались наглости обратиться к нему.

      «Заткнулись