Четыре танкиста. От Днепра до Атлантики. Валерий Большаков

Да и по колонне почему бы огонь не открыть? Конечно, броня крепка и танки наши быстры, но прежде всего головой думать надобно.

      А где, спрашивается, наши штурмовики были? Опять-таки, винить «горбатых»[2] не за что – ты разве вызывал авиацию, товарищ комбриг? У тебя полночи времени было, чтобы и артиллеристов подтянуть, и к летчикам обратиться за подмогой.

      Сделал ты это? Нет. Значит, кто ты? Правильно – балбес.

      – Товарищ подполковник!

      Грузной рысцой подбежал начштаба.

      – Приказано ночью взять Валки!

      – Раз приказано, значит, будем брать.

      Геша не стал дожидаться глубокой ночи. Стемнело – и танки двинулись на штурм. Шли, не особенно газуя, поэтому особого грохота батальоны не издавали. Канонада тоже не раздавалась – в отличие от Одноробовки в Валках могли оставаться мирные жители, да и зачем самим превращать городишко в руины?

      Репнин прижал лоб к нарамнику – в свете инфракрасного прожектора все было видно метров на двести вперед. Мехводу этого достаточно, а вот наводчику маловато будет. Однако ТНПП с большими, по шестьдесят сантиметров в поперечнике, прожекторами так и не поступили в батальоны. Хватило бы и одного «осветителя» на танковый взвод, тогда все было бы видно метров на семьсот-восемьсот вперед. Но чего нет, того нет.

      Придется обходиться тем, что есть.

      Мотострелки не все имели приборы ночного видения, поэтому путь бронетранспортерам освещали ракетчики – красные ракеты то и дело взвивались в небо, их свет то вспыхивал, то мерк. Описывая гаснущие дуги, ракеты падали в сизоватую пену гречихи.

      Урожайный год, однако.

      Немцы в Валках пробудились ото сна, забегали, автоматные и пулеметные очереди становились все слышнее, сливаясь и частя. Шипели осветительные ракеты, ухали мины – клубы пыли и дыма подсвечивались зловещим багрецом.

      – Я – Зверобой! Огонь! – приказал Репнин. – Всем танкам открыть огонь! Ванька, осколочно-фугасный!

      – Есть осколочно-фугасный! Осколочно-фугасный, готово!

      В голосе Борзых чувствовалось изрядное напряжение – снаряд для 107-миллиметрового орудия весил больше пуда.

      – Всем вести огонь в движении по выявленным целям! В атаку!

      Грохнула пушка, выплевывая горячую гильзу и напуская синей кордитовой вони.

      – Бронебойным заряжай! Справа пятнадцать – «тройка». Огонь!

      Бабахнуло знатно. Из открывшегося затвора вылетела стреляная гильза, пыхнул сизый пороховой дым – два вентилятора, надрывно воя, вытягивали едкую гарь.

      – Шрапнельным заряжай! Вправо двадцать – пулеметная точка.

      – Есть, вижу! – отозвался Федотов.

      – Огонь!

      В обычный перископ Репнин увидел, как в воздухе, словно кометы, пролетали раскаленные болванки.

      – Башнер, вправо двадцать – ПТО!

      – Есть, вижу! – Санька развернул башню.

      – Ваня, первые два снаряда – осколочно-фугасные, остальные – шрапнель.

      – Есть! Готово!

      – Огонь!

      – Есть огонь!

      Полчаса

2

«Горбатыми» – за характерный силуэт – прозывали штурмовики «Ил-2».