Лучший стимпанк-детектив. Макс Ридли Кроу

курил самокрутку здоровый квадратный бандит, один из «постояльцев». Он сидел, облокотившись на обтесанную дубинку, и то и дело сплевывал табак себе под ноги. Еще одну голову я заметил в окне на втором этаже. А их ведь там человек пятнадцать, не меньше. Одно слово Патрика, и от меня останется нежная отбивная, хоть на стол подавай.

      Но был у дома скупщика один секрет, о котором знали, пожалуй, только мы с ним. Это тайный ход, через который пройдоха мог бы уйти в случае, если дом обложат егеря. Есть у меня такая привычка: рассматривать потайные уголки Асилума, вдруг пригодится. И однажды, встретив погреб подле карьера, что остался от водохранилища, я задумался: кому же оно понадобилось? Грунтовые воды высокие, хранить ничего не выйдет, не ровен час – обвалится. А спустившись, обнаружил там добротную каменную кладку и распорки через каждый фут. Пройдя подземелье до конца, я уже знал, куда выйду. Хоть под землей, хоть на земле я ориентировался в своих городах даже с закрытыми глазами. Сердце кольнуло воспоминание, что после подлого приема Вилсона я могу забыть о всех своих угодьях и начинать с самого нуля в какой-нибудь Мурании или Туальских Княжествах…

      На этот раз я проделал тот же путь, что однажды, по подземелью добравшись до решетчатой двери в подвал дома Патрика. Отмычки у меня не было, и пришлось воспользоваться камнем, чтобы банально сбить подвесной замок. Грубо, не спорю, самому неприятно.

      Поднявшись по страшно скрипучей и трухлявой лестнице, я остановился у двери и заглянул в замочную скважину. Отсюда мне был виден только небольшой участок холла. Приоткрыв дверь, я вышел и тут же юркнул за витрину, поскольку по лестнице, чуть ли не расшатывая дом тяжелыми шагами, спустился еще один громила. Не разгибаясь, я добрался до двери в каморку, где находились сразу две величайшие святыни Патрика: спальня и сейф. В отличие от очень многих моих знакомых, этот старик хранил часть своих сбережений в банке Асилума, но природная жадность не давала ему покоя из-за понимания, что его деньги обогащают кого-то еще. Поэтому солидный кусок состояния по старинке хранился здесь, под собственным носом.

      Я постучал в дверь, решив, что начинать разговор со взлома было бы некорректно.

      – Убирайтесь! – послышался сдавленный голос.

      Разумеется, я постучал снова.

      – Пошел прочь! Я занят!

      Подождав немного, я постучал еще раз. Послышался скрип пружин, затем шаги, в которых звучало недовольство, и затем дверь открылась. На пороге стоял Патрик в ночной рубашке, из-под которой торчали старческие коленки, поросшие седыми кудрями, ниже были искривленные колесом тощие икры, и шерстяные носки. Голову скупщика обтягивала сеточка для волос, сквозь которую кое-где торчали белые лохмы. Судя по его одежде и мятой физиономии, старикашка спал перед вечерним наплывом покупателей.

      Узнав меня, он совершил ошибку: вместо того чтобы прикинуться удивленным и озабоченным, рванул назад, пытаясь закрыть дверь, а это лишний раз подтверждало, что он осознанно и со всем пониманием сдал меня егерям.

      Толкнув дверь, я буквально зашвырнул его