Ножницы судьбы. Ольга Володарская

Эдиком...

      – Алина, – раздался совсем рядом мамин голос, – тебя к телефону.

      Алина вздрогнула и молниеносно накрыла книгу подушкой.

      – Что читаешь? – поинтересовалась Галя, которая, оказывается, неслышно вошла в комнату, пока дочь размышляла о наболевшем.

      – Так, – замялась Алина, – учебник один.

      – Учебник? Зачем? Уж не в институт ли поступать собралась? – радостно ахнула мама.

      – Нет, мутер, это такой учебник... ну... который жизни учит.

      – Дейл Карнеги, что ли?

      – Ага, – быстро согласилась Алина, понятия не имевшая, кто такой Карнеги. – Он, родимый.

      – Вот и хорошо, доченька, его полезно почитать.

      Алина смиренно покивала, втихаря вытащила дурацкую «Камасутру», сунула ее под халат и только тогда спросила:

      – А кто там звонит?

      – Что? – Матушка, видимо, уже забыла, зачем зашла в комнату дочери. – А-а, кто звонит?.. Снежаночка.

      – Естественно, кому еще взбредет в голову трезвонить ни свет ни заря, – пробубнила Алина, вылезая из постели.

      Пока она нехотя брела в прихожую, мысли, до сего момента занятые только Эдиком и скорой дефлорацией, метнулись в другом направлении. Алине подумалось, что именно «добрую самаритянку» Снежану ей хотелось придушить больше, чем всех остальных своих товарок. И почему, интересно? Ведь Ганина искренне сочувствовала Алине, когда арийская корова обскакала ее в финале. Только Снежана не таила злорадную улыбочку, говоря успокоительные слова, и именно она была уверена, что Алина достойна победы. Может, как раз поэтому ее и хотелось придушить? Ведь нельзя же быть такой безупречной…

      – Алло, – пропела Алина в трубку, ничем не выдав своего кровожадного желания.

      – Привет, – послышался в ответ тихий голос Снежаны. – Как дела?

      – Замечательно, – отрапортовала Алина.

      – Правда?

      – Правда, – бодро ответила Азарова. В конце концов, прошло уже три дня с того провального соревнования, и любая, даже самая истеричная особа женского пола должна смириться с поражением. Алина, конечно, не смирилась – она не могла так быстро принять свой провал, – просто не собиралась плакаться этой сердобольной курице на свою жизнь. – Кстати, ты чего звонишь так рано?