Весёлый Пушкин, или Прошла любовь, явилась муза…. Лора Мягкова

эпиграммы из-под пушкинского пера расходились по городу и, вероятнее всего, делались известными самому Воронцову. Отношения портились, неприязнь нарастала.

* * *

      Генерал-губернатор отправил предписание своему подчиненному коллежскому секретарю Пушкину А. С. отправиться в командировку на борьбу с саранчой. Поэт в статусе чиновника прибыл на место, где шла безуспешная борьба с вредителями, созвал крестьян и повел такую речь:

      – А знаете ли вы, что такое саранча?

      Мужички помялись, посмотрели друг на друга, почесали, как водится, затылки и, наконец, один кротко предположил:

      – Наказанье божье, ваше высокородие.

      – А можно ли бороться с божьим наказанием? – лукаво спросил Александр Сергеевич.

      – Вестимо, нельзя, ваше благородие.

      – Ну так ступайте домой, – велел великодушно поэт и больше не привлекал крестьян на неравный поединок с нашествием прожорливых полчищ.

* * *

      Федор Орлов писал жене на следующий день после возвращения поэта из командировки: «Пушкин был послан на саранчу. Он воевал с нею, после весьма трудной кампании вчера вернулся, отступив перед несметным неприятелем». Поездка Пушкина была непродолжительна, приехал он чуть ли не через неделю, явился к графу Воронцову для доклада в кабинет. По некоторым свидетельствам между ними состоялся разговор в самой лаконичной форме: Пушкин с самым кротким видом отвечал на вопросы графа только повторением последних слов его фраз:

      – Ты сам саранчу видел?

      – Видел.

      – Что ж ее, много?

      – Много.

      И так далее в таком же духе…

* * *

      В деле 1824 «Об истреблении саранчи» находится предписание М. С. Воронцова о командировании коллежского секретаря Пушкина вместе с другими чиновниками для истребления саранчи в Херсонской губернии. Существует легенда, что по возвращении из унизительной командировки Пушкин написал рапорт Воронцову:

      Саранча летела, летела

      И села,

      Сидела, сидела – все съела

      И вновь улетела.

* * *

      Александр Сергеевич, обладая ироничным умом и остроумным языком, сам был чрезвычайно уязвим и болезненно самолюбив. Во время пребывания в Одессе Пушкин тесно общался с приехавшим в город Александром Раевским. Александр Николаевич имел славу злого насмешника, глубокого скептика и легко справлялся с ролью «демона» одесского периода жизни поэта. Однажды Пушкин зашел к нему утром и прочел свое новое стихотворение, начинавшееся со слов:

      Подруга милая, я знаю, отчего

      Ты с нынешней весной от наших игр отстала.

      Раевский выслушал молча, не высказывая впечатления от стихов, предложил остаться Александру Сергеевичу на обед. Подошли еще приглашенные лица. За столом Раевский сообщил о новом произведении поэта, и присутствующие стали просить исполнить новинку. Раевский не дал Пушкину выступить, а вызвался прочесть сам, поскольку, по его словам, ему эти прекрасные строки сразу врезались в память. И притворно торжественно продекламировал:

      Подруга