Мертвая петля для штрафбата. Антон Павлович Кротков

трюки на турнике и брусьях, что Алексей только рот открывал от изумления. Сам неплохо сложенный и спортивный Сироткин, тем не менее, с первого раза не мог повторить за Нефёдовым его стремительные вращения и головокружительные пируэты. И Борис с удовольствием учил парня полезным для укрепления мускулатуры и вестибулярного аппарата упражнениям. Когда-то точно так же с ним занимался его аэроклубовский инструктор Степан Лапатуха…

* * *

      Практически с первого дня курортной жизни Борис с нетерпением ожидал, когда к нему приедет жена с сыном. И вот была получена долгожданная телеграмма из Москвы. Ольга и Игорёк выезжают поездом завтра в 10 часов вечера. Вообще-то путёвки на такие курорты, как Ессентуки, Кисловодск и Сочи, считались громадным дефицитом. Даже статус Героя Советского Союза не всегда помогал их пробить. Число заявок из частей намного превышало количество мест в хороших ведомственных домах отдыха. Поэтому большинство лётчиков, которым требовалось санаторно-профилакторное лечение, довольствовались санаториями общего типа, расположенными в лучшем случае на берегу Волги или Селигера. Получить же путёвку на юг для себя, да ещё и на членов своей семьи считалось неслыханным делом. Но для друга самого Василия Сталина не существовало ограничений.

      Правда, Борис никогда не просил ничего для себя лично, спекулируя своим знакомством с сыном «Хозяина». Только когда требовалось пробить комнату в коммуналке для однополчанина, потерявшего на войне ногу, или восстановить в армии вернувшегося из плена друга, он без колебаний «шёл на таран» бюрократических инстанций, используя в качестве тяжёлой артиллерии сакральную для бюрократа любого ранга фамилию «СТАЛИН». Как только проситель её произносил, неприступные чиновники сразу превращались в отзывчивых и неравнодушных к чужой судьбе «слуг народа». Любая проблема решалась почти мгновенно.

      Например, некоторое время назад Борис случайно встретил на улице одного своего товарища – ещё по Испании. Нефёдов с трудом узнал в сгорбленном, плохо одетом, стариковского вида дворнике бывшего бравого красавца. Его одутловатое, бурое лицо алкоголика вызывало ассоциацию со старым кирпичом. Контраст между ними был разительный: Борис в новенькой, пошитой в спецателье для комсостава офицерской форме с серебряными погонами подполковника на плечах и с авиационной «птичкой» на фуражке, при кортике[9]; на груди позолоченный знак «лётчика-снайпера», орденские планки.

      И Кузаков – страшно похудевший, будто высушенный, в заношенном, многократно латаном пиджачке, коротковатых, висящих бесформенным мешком штанах и стоптанных ботах, подошвы которых в некоторых местах держались на проволоке. Тем не менее Борис радостно шагнул навстречу старому товарищу. Они крепко пожали друг другу руки особым способом, принятым только в их эскадрилье. Обнялись.

      Когда-то в Испании саженного роста сибиряк и балагур Илья Кузаков пользовался огромным успехом у местных женщин. Тогда с его могучей

9

После войны офицеры-лётчики, как и моряки, носили кортики.