Стихотворения (1828 г.). Петр Вяземский

         Но тот, кто раз быть вместе с вами,

      Признается легко, что бредит я стихами.

      О том, что каждый в вас увидит наяву.

      Графине ***

      Что поднесет новорожденной милой

      Поэт, здоровием и дарованьем хилой?

      Он поднесет ли вам нескладные склады,

      Стихи, горячки алой горячие следы,

      Стихи снотворные, бессонницы поруки?

           Но не бессовестно ль ему,

      От скуки и на вас нагнать смертельной скуки

           Неотразимую чуму?

      Нет, над собой я одержу победу,

      Нет, в день рожденья ваш, я вас не уморю,

           И к лихорадочному бреду

      В добавок бредом рифм с оглядкой подарю.

      Болезни голову – что жь делать? – покорю,

      Но сердце чистое недугу не подвластно,

      Волненью чуждое, оно на едине,

      Как в магнетическом и дальновидном сне

      И верно чувствует, и с истиной согласно.

      Пусть за меня оно приветствовать спешит

      Улыбку первую новорожденной милой,

      И, вдохновенное пророческою силой,

      В избытке чувств ей говорит:

      «Ты будешь – (ты – не в оскорбленье;

      Вы – предразсудка дань условной суете;

      Но сердце вольное, в природной простоте,

           Избрало ты в местоименье

                И Божеству и красоте!)

      Ты будешь жить для радостей и счастья,

      Как цвет, ласкаемый лобзаньем тишины,

      Доверчиво цветет на родине весны,

      Под небом радостным, не знающим ненастья!

           Так немерцающий рассвезт

      Светлеет и тебе на небе жизни ясной,

      И тихая весна души твоей прекрасной

           Тебе взлелеет счастья цвет!» –

      Уменье нравиться без помощи искуства,

      Ум, образованный под вдохновеньем чувства,

      Ученость, но не та, что с хартией въруке

      И в шапке докторской влачит педанства узы,

           А светлая подруга светлой Музы

           В похищенном у Грации венке;

      Дарь песней, про себя, без жажды к книжной славе;

      В словах затейливость блестящей остроты,

           И прелесть милой простоты

           В открытом я веселом праве: –

           Все это вам судьбой дано!..

      И только ли? Нет, после верных справок,

      Еще припомнил я достоинство одно:

           Глаза прелестные в добавок!

         А женщине, чета прелестных глаз,

      Как ум не умничай, не лишнее для счастья,

      В тех – тайна женского над нами самовластья,

           А кто не рад господствовать из вас?

                Любуясь прелестью дитяти,

      Как я ни обещал свой укротить языкь,

           Но заболтался я не кстати,

           Хлыстова бодрый ученикь.

      Дар все делать невпопад

      (Из Рюльера.)

      Кому из вас, друзья мои,

      Еще от детства не известно,

      Как в оные волшебны дни

      Киприде пояс дан чудесной;

      Но неравно известно всем,

      Как своенравною судьбою

      Супруг её был между тем

      Наградой уделен иною:

      Тяжелой и большой сумою,

      Несчастным выродком из сум,

      Куда на зло, иль наобум,

      Цари Олимпа накидали

      Познание, веселость, ум,

      И на смех все перемешали

      Одно с другим и к верьху дном!

      К ним в след забросили потом

      Услужливость и торопливость,

      Которые в глаза глядят,

      Толкуют вашу молчаливость,

      Пыхтят, вертятся и спешат,

      Чтоб ничего не кончить в пору,

      Опаздывая в торопях.

      Несправедливую укору

      С обидой горькой на устах,

      Смех глупости, смехь принужденья,

      Холодных наставлений свет,

      Полудогадки, подозренья,

      Обиняков лукавых смех,

      И оправдания дурные

      Во следь намереньям благим,

      И предисловия большие

      К деяньм мелким и пустым.

      Но из даров сумы просторной,

      Важнеший дар, из всех отборной,

      По всем приметам и правам,

      Всегда, везде несносней нам,

      Который