Клинки у трона. Сергей Садов

Просто я оказался единственным, кто пострадал от злопамятности разоблаченного агента.

      – То есть? – не понял я.

      – Сверкающий не разменивается на пустяки. Если он что-то делает, то это должно принести ему пользу. Поэтому он подобным методом устранял своих противников – глав семей, которые выступали против него, их советников. Я в этом списке оказался случайно, единственный, кто пострадал из-за мести разоблаченного агента. Впрочем, нет худа без добра, этим я, кажется, спас того, против кого действительно готовилось покушение. Это открылось уже после моего изгнания.

      – Но почему тогда не отменили изгнания? – недоуменно спросил я.

      – Потому что главенство в семье заняли родственники убитого мной. Они и слышать не хотели о моем прощении, – поморщился Эльвинг. – К тому же они не хотели признавать свою неправоту.

      – Ну и чем закончилась твоя миссия? – спросил я, чтобы переменить не очень приятную для эльфа тему.

      – Как и предвидел Мервин, было много споров. В конце концов они отвергли идею вмешательства, но на это никто и не рассчитывал. Главное, чтобы старейшины не мешали. Зато мне удалось уговорить несколько молодых эльфов из разных семей примкнуть к экспедиции. Те обещали привести еще несколько друзей. Думаю, тысячи две наберется, а больше и не надо. Для меня главное, чтобы эльфы участвовали в предстоящей войне. Думаю, это поможет сблизиться эльфам и людям. – Взгляд эльфа неожиданно стал задумчивым. – Знаешь, какая у меня мечта? Чтобы эльфы перестали сторониться людей. Чтобы они постарались понять их. Когда я был маленьким, то постоянно слышал, что люди – лживые создания и им доверять нельзя. Мне говорили, что они подлы по своей натуре и могут лишь уничтожать все, до чего способны дотянуться. В изгнании я смог познакомиться с людьми поближе, и оказалось, что люди, как и эльфы, очень разные. А потом появился ты. Путешествуя с тобой, я узнал столько о людях, сколько никогда не смог бы узнать, оставаясь дома. Я об этом и говорил при возвращении. Стариков мне убедить не удалось, но на них я и не рассчитывал. Я рассчитывал на молодых. На тех, кому хочется посмотреть мир. Именно таких я и хотел привлечь на свою сторону. Когда война закончится и они вернутся домой, надеюсь, они смогут сломать старые предрассудки. Вот ради чего я согласился стать послом. Нельзя всю жизнь пребывать в уверенности, что эльфы – самые совершенные создания на земле, как нам твердили. – Эльвинг замолчал и задумчиво стал вертеть чашку.

      Я молчал, понимая, что друг сейчас говорил не столько для меня, сколько для себя. Кажется, он продолжал спор, начатый очень давно, спор, который должен был определить судьбу эльфов. И решить он его должен был сам, я не вправе вмешиваться в него. Но в глубине души я считал друга правым. Когда кто-то начинает считать себя лучше других, то он невольно перестает оценивать себя объективно. Потеря же объективности по отношению к самому себе – это верный признак грядущего падения. Недаром Деррон и Мастер всегда требовали от меня досконального изучения себя. Они добивались, чтобы я знал не только свои достоинства, но и свои недостатки, и в этом