Чужак. Симона Вилар

избы, почти не пострадавшим от огня. А позади все пылало – и деревянные башни крепости, и высокая кровля гридницы[11], и заборолы с площадками для стражи.

      Все плыло в дыму, словно в страшном сне, от которого нет пробуждения. Ясноок машинально сжимал в руке свою деревянную Лешачиху – другого оружия у него не было, а с ней он чувствовал себя надежнее. Но ему и в голову не пришло воспользоваться ею, когда на них снова напали в узком переходе. Однако мать и Бьоргульф, встав плечом к плечу, отбились и на этот раз. Насмерть перепуганная княгиня голосила так, что Вальгерд пришлось зажать ей рот, испачкав щеки Тьорд кровью и сажей.

      – Молчи! Уходить надо тихо.

      И снова впереди лежал длинный проход, затянутый дымной пеленой. Они уже почти достигли его конца, когда позади раздались яростные выкрики, лязг оружия. И истошный крик княгини. Вальгерд, уже стоявшая на ступеньках сходней, замерла, не отпуская руки сына, и глухо застонала. Она не хотела оборачиваться, не хотела ничего знать об этой новой опасности, ибо силы воительницы были на исходе.

      Ясноок все-таки оглянулся. По проходу приближались незнакомые варяги. Кто-то схватил княгиню и поволок, она отчаянно отбивалась, неистово крича. Маленькую Милу отшвырнули к стене, и она с плачем поползла, все еще прижимая к себе куклу. Старый Бьоргульф бешено рубился сразу с двумя воинами. Оба княжича также оказались в руках варягов, но старший тут же вцепился зубами в руку воина, рвавшего парчу на княгине.

      У Ясноока все оборвалось внутри, когда разъяренный варяг обрушил на парнишку секиру и его товарищ по детским играм рухнул под сапоги врагов. Что случилось с младшим из братьев, он уже не видел. Проход загородила широкая спина Бьоргульфа. В одной руке его был меч, в другой неизвестно откуда взявшаяся шипастая палица. Старый варяг ярла Эгиля сражался, как лучший из сынов бога войны Одина.

      – Вальгерд, беги!.. – долетел из гущи схватки его звериный рык.

      Воительница еще какое-то время стояла на месте, словно окаменев. Все вокруг заволакивалось дымом.

      – Нужно идти!.. – то ли вскрикнула, то ли простонала она.

      Теперь она снова увлекала сына за собой, и он еле поспевал следом, спотыкаясь и падая. Его мутило, перед глазами плыли круги, горький дым раздирал легкие.

      Внезапно дым поредел. Мать толкнула какую-то дверь. Заперто. Она толкнула сильнее и громко выругалась. Но мальчик видел, что она едва не плачет. Еще удар плечом, еще один… Вальгерд застонала, хватаясь за бок.

      «Сколько крови!» – охнул Ясноок, бросаясь, чтобы поддержать ее.

      – Мама! Мама!..

      Вальгерд молчала. То ли думала о чем-то своем, то ли прислушивалась. И сейчас же мальчик тоже услышал позади чьи-то шаги.

      Теперь настал его черед. Схватив мать за локоть, он изо всех сил потащил ее за собой – в дальнюю клеть, где хранилась одежда челяди.

      – Сюда!..

      Маленькое бревенчатое помещение, вдоль стен грубые сундуки, покрытые овчинами и войлоком. Наверху, под скатом кровли, подслеповатое оконце. Ясноок знал, что за ним тянется дощатая кровля боковой

11

Гридница – просторное помещение для пиров и собраний дружины.