Глоток Парижа. Ольга Петровская

я хотел бы оказаться на месте этого вора, – он подхватил ее на руки и понес в комнату. В этот раз он уже действовал решительнее и грубее. Мари была абсолютно не против, так как это было самое прекрасное утро в ее жизни.

      Вспотевшие и обессиленные, они рухнули на пол и уснули.

      – Какое прекрасное утро, – сказала Мари потянувшись.

      – И ночь тоже была неплоха, – Мартин лежал на боку и рассматривал ее руки.

      – О чем ты задумался?

      – О том, сколько царапин ты оставила на моей спине этими ногтями.

      Мари рассмеялась.

      – У меня совсем недлинные ногти.

      – Зато очень острые, – не отступал Мартин.

      Она перевернулась на живот и оказалась у него под боком.

      – Я могу залечить твои раны, – кокетливо промурлыкала Мари.

      – Залечи, сегодня ночью, если у тебя нет возражений, – Мартин склонил голову и поцеловал ее так, что ни о каком возражении не могло быть и речи. – Пора вставать.

      Мари застонала.

      – Мне нужно съездить в город, заехать домой. Кстати, я так и не зарядил телефон.

      Лицо у Мари стало серьезным и грустным.

      – Эй, не грусти, я вернусь, я обещаю.

      Она улыбнулась, но эта улыбка показалась ему слишком натянутой. Он прекрасно понимал ее сомнения. Но лучшим успокоительным для Мари, было сдержать данное им слово. Тем более, что ему действительно до чертиков хотелось к ней вернуться.

      Мари накинула рубашку:

      – Я принесу твою одежду, положу в ванной, внизу. Мне тоже нужно в душ, я схожу наверх, потом мы сможем наконец-то позавтракать, – она немного задумалась и глянула на часы. – Или пообедать.

      Она ушла. Мартин стоял возле разбросанных на полу одеял. Он нагнулся и собрал их. Затем взял подушку и поднес её к лицу. Она пахла Мари. Дивный запах, запах солнца и цветов. Он положил подушки рядом с одеялами и пошел в ванную.

      Мари уже была на кухне и грела чай, когда Мартин вышел из душа. Она повернулась к нему с чайником в руке:

      – Ты будешь пить зеленый или черный чай?

      – Черный, – он был переодет в свою одежду. Приталенная рубашка подчеркивала его торс и была заправлена в джинсы, а рукава закатаны до локтя, что придавало ему небрежно деловой вид. Рыжие волосы Мартина были взъерошены после душа, но казалось, что это было их естественное состояние.

      – Когда ты успела погладить мою рубашку? – спросил Мартин, садясь на высокий стул.

      – Пока ты складывал одеяла, – ответила Мари, делая глоток из кружки. Вторую она поставила перед ним и села напротив.

      – Божественные блины! Где ты научился так готовить?

      – У мамы. В детстве я вообще хотел стать поваром. Но когда вырос, решил, что хороших поваров в нашей стране больше, чем хороших журналистов.

      – И ты стал хорошим журналистом?

      – Я считаю – неплохим, – Мартин самодовольно улыбнулся.

      – Так, какие планы на день? – осторожно спросила Мари. Она не хотела поднимать тему их взаимоотношений, но хотела узнать, что думает он.

      – Сейчас мне