Старые тетради. Владимир Невский

      Старые тетради.

      Записные книжки

      Дневники с секретами, тайными анкетами, стихами о любви.

      Обернутые в мягкий, прозрачный целлофан, что в рубчиках шершавых от твоих забав.

      Страницы пожелтевшие.

      Временем побитые, хрупкие, чуть грязные уголочки их.

      И почерк детский, столь наивный и смешной, ну прям до слёз.

      С нажимом, без нажима, с наклоном в сорок пять.

      А прописные буквы всё «скачут» и «смеются», вычурный танцуя вальс красивых слов.

      Цитаты, афоризмы, что так взволновали сердечко юное твое.

      Стихи, вселившие смятенье безоблачной души.

      И мысли зарождались.

      И новые пробуждались.

      Смущение восторга, когда шагнул на зрелости порог.

      Меняется всё

      В наш век перемен: Меняется звук, меняется слог,

      Как символично, местами комично, но в больше степени трагично.

      Побелели чернила, померкли картинки, и мировоззренье как-то утратило шик.

      И почерк стал не красиво-школьным, а грустным, непонятным, неясным, словно тень.

      Но истории остались, и обрывочки рассказов, и наброски первых и несмешных стихов.

      Фабулы, конфликты, завязки и развязки жизнь преподносила, щедростью делясь.

      И я писал правдиво.

      Лишь вымыслом безбрежным восторга романтизма порою дополнял.

      Но иногда грешил и я.

      Я кроил сюжеты, повышая градус.

      Я действия героев полностью ломал

      И людские судьбы игриво, самочинно, без жалости и страха, по-новому писал.

      Хотелось, чтоб красиво.

      Мечталось, чтоб счастливо.

      Чтоб сказки и для взрослых кончались хорошо.

      Старые тетради.

      Записные книжки.

      Нет знать мне аллергию на вашу пыль годов.

      Из блокнотов

      В. Чиркова

      Весна

      Живи, как молния играя

      В свою опасную игру.

      Дешевому не внемли раю,

      Приговори себя к добру.

      Хорошие, сильные слова. А главное: правильные. Не помню, но кто-то из великих сказал: твори добро, и оно вернётся к тебе. Я тоже решил взять этот девиз для обязательного подражания в своей биографии. Решить-то решил, и даже творил. Да вот только оно не спешит ко мне поворачиваться лицом своим. Может, я где-то, чего-то не понимаю, или делаю неправильно? Не знаю. Я, конечно же, уверен в правильности своих поступков и действий. Каждый человек думает, что он прав. И лишь потом, с годами, к нему приходит правильное решение. Переоценивает он свою жизнь, другими мерами мерит поступки и слова.

      А я решил уехать. Жить с родителями стало тяжеловато. И это ещё я подобрал очень мягкий эпитет. Делал всё, что бы наше маленькая ячейка общества жила в мире и согласии, но родители не оценили мои начинания. Им чужды перемены. Они не могут без ссор и выяснений отношений. Возьму я минимум одежды, гитары за плечи и… Олег зовёт меня к себе, в деревню. Там в шоферах нужда, там койко-место в общаге. Рано или поздно придётся начинать свою самостоятельную жизнь. И лучше рано, да с нуля. Мне уже двадцать лет, армия за плечами. У меня избыток сил. Желание работать и жить. Решено: завтра, как раз понедельник, меня ждет дорога в неизвестность!

      Автобус мягко идёт по трассе. В салоне тихо и малолюдно. Как дорога ни старалась укачать меня, мне не спалось. Что-то происходит во мне, какие-то необъяснимые процессы. Я как-то уж больно легко порвал с прошлым. Грусть не покидает меня, хотя знаю, что и это скоро пройдёт. Как всё в этом мире. Я быстро привыкаю к смене обстоятельств, и не страдаю адаптацией. Рядом со мной сидит отличная девчонка. Высокая и стройная. Волосы белого цвета сплетены в толстую косу, про которых говорят «настоящая русская коса». Глаза цвета морской волны, реснички густые и чёрные. Мне она очень понравилась. Мне вообще нравятся натуральные блондинки. Вот только разговор у нас так и не получился.

      – Девушка, можно с вами познакомиться?

      – Нет.

      – Почему?

      – Нет, и всё. – Она просто пожала плечами.

      Нет, так нет. Я не хотел настаивать. Хотя в душе и было немного обидно. И вышли мы на одной остановке. Вот я тогда удивился: остановка есть, а деревни нет. Только где-то в конце проселочной дороге виднелись построения.

      – Это и есть деревня? – мне удалось-таки заглянуть в глубину глаз её, где явно проглядывался страх. Она только слабо махнула рукой.

      – И автобусы не ходят? – старался больше не встречаться с нею взглядами, чтобы зря не пугать.

      – Нет.

      – Придётся идти пешком? Давайте, я помогу вам. – И протянул руку к её объёмистой сумке.

      – Спасибо, не надо.