Дату смерти изменить нельзя. Сергей Донской

однажды путешествие из Владивостока в Москву, и ее рот перекосился от непроизвольного зевка. Каюта напоминала купе спального вагона, хотя, конечно, была намного просторнее. Однако веселья от этого не прибавлялось. «Скучно, – подумала Пом, – ох, как скучно». Она посмотрела на черный резиновый костюм для подводного плавания. Валяющийся на вытоптанном бордовом ковре, костюм напоминал шкуру, сброшенную морским чудищем.

      – Можно примерить? – спросила Пом, указывая пальцем на заинтересовавший ее предмет.

      – Пожалуйста, – усмехнулся развалившийся в кресле Председатель.

      Когда девушка раздевалась, он обратил внимание, что ее голубой халат все это время был запахнут справа налево, как у покойницы. Родители Пом слишком долго прожили на чужбине, чтобы помнить традиции предков. Трусики девушка носила настолько бесстыжие, что Председатель только головой покачал. Брошенные на пол, они съежились до размеров крохотного лоскута, которым и детскую попку-то как следует не прикроешь.

      – Мне идет? – игриво спросила Пом, закончив переодевание.

      Председатель промолчал. Костюм оказался ей великоват, но шлем облегал голову плотно, делая ее неправдоподобно маленькой. Пройдясь по каюте, хихикая и потешно шлепая ластами, девушка не удержалась от нового вопроса:

      – Я похожа на нинзя?

      – Японцы – наши заклятые враги, – напомнил Председатель. – Не смей болтать о них в моем присутствии.

      – Хорошо, – легко согласилась Пом. – Больше не буду. Но если нельзя говорить про нинзя, то на кого я тогда похожа?

      – На молоденькую самку тюленя, – улыбнулся Председатель. – Гладкая, блестящая. И щеки…

      – Что – щеки?

      – Раздулись, словно за каждой спрятано по рыбешке.

      – Это из-за обтягивающей шапочки, – расстроилась Пом и поспешно потянулась к «молнии» костюма.

      – Не снимай его.

      – Почему?

      С этими словами Пом расстегнулась до пупа. Председатель лениво встал и отвесил ей несильную оплеуху, после чего наставительно произнес:

      – Потому что я сказал. Застегнись.

      – Но мне тесно. – Губы девушки задрожали, в глазах набухли искрящиеся слезы. – И неудобно. И жарко. Кожа взопреет и возьмется сыпью.

      – Тогда я прикажу выбросить тебя за борт, – сказал Председатель. – Зачем мне взопревшая, прыщавая любовница?

      Наверное, это была шутка, но взгляд Председателя заставил девушку вздрогнуть.

      – За что? – пролепетала она.

      – Ты совершенно не умеешь себя вести, – пояснил Председатель. – Вот походишь до ночи в водолазном костюме, сразу поумнеешь. Я заплатил твоей семье слишком крупную сумму, чтобы терпеть твои детские выходки.

      – Но я, но я, – Пом зарделась, – я хочу пи-пи.

      – Это твои проблемы. Но если ты осмелишься самовольно раздеться, то пеняй на себя. Ты должна хорошенько усвоить, кто твой хозяин.

      – Я усвоила, усвоила!

      – Недостаточно, – сухо молвил Председатель и