Напряжение растет. Владимир Ильин

конечно! – вскинулся он. – Просто… Вторая причина… она гораздо болезненнее. Стоимость регистрации каждой команды – двести миллионов…

      – Я слышал, для княжества сделали исключение? – уточнил холодно.

      – Верно, с нас не возьмут ничего. Поэтому мы берем залог в двести миллионов с каждого участника. С возвратом, разумеется.

      – Н-но… зачем? – искренне воскликнул я.

      – Вот когда ты устраиваешь игру, ты ведь сам выбираешь, с кем тебе будет интересно? Тут то же самое. Организаторы хотят играть с теми, у кого есть двести миллионов, – развел он руками. – Нам сделали непрозрачный намек, что будет невежливо нарушать финансовый ценз.

      – Да какая разница, сколько у человека денег? – возмутился я.

      – Деньги равны связям, военной мощи, возможности мстить и отстаивать свои права. Это сделано для того, чтобы участники не смотрели на команды нашего княжества сверху вниз и не позволяли себе подлости по отношению к ним.

      – То есть надо двести миллионов? – отбросив ненужные подробности, подвел я черту.

      – Увы. Думаю, в следующем году условия станут помягче, – успокаивающе произнес он.

      – И если они будут, то вы обещаете записать меня в команду и не мешать? – настоял я на всякий случай.

      – Обещаю, – грустно улыбнулся он.

      – А это сколько килограмм денег?

      – Мм, не знаю даже, – запнулся Руслан. – Килограмм двести?

      – Отлично! Всего наилучшего!

      Приободрившись, закрыл за собой дверь и выудил из кармана сотовый.

      Чуть опешивший (впрочем, как после каждой беседы с Максимом) Руслан Артемьевич мотнул головой, выгоняя из ушей странные, явно послышавшиеся слова:

      «Алле? Толик? Как там с заводом? Еще полгода на проект? Отлично! Грузи на «газель» двести миллионов и вези ко мне… Это килограмм двести-двести пятьдесят, весы там найди. Мне на месяц, есть верное дело. Ага, жду».

      Потому что у ребенка не может быть двести миллионов! И их нельзя возить на «газели»!

      Нет, ему точно послышалось. Или не послышалось? Тогда что за завод? И какой еще Толик? Нет у Самойловых никаких заводов, Толиков и двухсот миллионов на счету! О последнем Руслан знал точно, оттого обещание давал с легкой душой.

      Значит, показалось.

      И вообще – у него нога! Которую, посовещавшись, было решено лечить традиционными методами, чтобы Максим в полной мере ощутил ответственность за свои поступки. Ну и потому, что с ограниченной мобильностью Максим менее опасен для окружающих. Руслан скептически посмотрел на раскрытое окно и признал последний довод довольно наивным.

      В общем, по всеобщему молчаливому согласию соревнования должны были состояться без Максима. Руслан искренне считал – к лучшему. Слишком жестокими могут быть высокородные дети: уровень опасности, особенно с такими призами, запредельно высок. Заодно три специально подготовленных клановых отряда не обидят его, выиграв.

      Да и что переживать – не найдет он двести миллионов. Так что все нормально. Все будет хорошо.

      Руслан поймал себя на том, что говорит успокаивающие слова вслух, как мантру, перемежая