Поэт и Клодия. Натали Якобсон

Клодия поспешно отползла в сторону, как можно дальше от страшной жестокой сцены. Она знала, что там на примятом снегу сцепились два хищника, один из которых был во много раз сильнее и больше другого. Ей совсем не хотелось следить за смертоубийством. Она ведь знала, что у серого самца нет шансов, что неизвестный хищник подкравшийся к нему уничтожит его всего парой ударов. Впервые, она пожалела того, кто намеревался ее загрызть. Оказывается, беззащитный перед опасность волк-людоед тоже может вызвать сочувствие, и не важно, что до этого он с таким азартом нападал на нее саму. Он всего лишь убил бы ее настолько быстро насколько смог, а существо, которого она не могла рассмотреть получше, намеревалось сделать что-то более страшное и жестокое. Но вначале ему придется догнать ее. Она ведь может бежать прочь, а оно способно только ползти. Не обращая внимание на колющую боль в лодыжке, Клодия схватилась за прочный низко растущий сук дуба, подтянулась и успела подняться на ноги, прежде чем ненадежная опора треснула и обломилась под ее пальцами.

      Быстро подняв ружье и сумку, она кинулась через заросли и бежала до тех пор, пока чавкающие и скулящие звуки не поглотила тишина леса позади нее. Лучше всего было не смотреть на страшную трапезу и не вспоминать о ней, но забыть Клодия не могла. Она прижала руку ко лбу, словно таким образом пытаясь вернуть себе здравость мыслей и рассудительность. Она ничего не видела, только слышала и тем не менее воображение продолжала настойчиво рисовать перед ней разорванное горло волка, к которому приникли жуткие то ли звериные, то ли чудовищные челюсти. Ей представлялись длинные искривленные резцы, по которым стекает кровь и слюна, глазки, сияющие, как болотные гнилушки, и когти, загнутые внутрь, очень крепкие и острые, отливающие золотым блеском когти монстра.

      Как глупо думать обо всем этом, ведь сама же она спаслась, но мысли о неминуемой смерти становились все навязчивее. Пошел снегопад. Серебристые снежинки кружились над головой, падали на землю. Вскоре вьюга наметет еще более высокие сугробы, чем те, через которые она пробиралась сегодня и дорога станет непроходимой. С крон деревьев также сыпался снег. Не было заметно не белок в дуплах, ни птичьих гнезд, ни дятлов, деловито долбящих кору в поисках червей, ни даже приятных на вид зверушек, например зайцев или куниц. Вокруг не было ничего из того, что делает приятным приближающиеся новогодние праздники, разве только еловые и кедровые шишки поблескивающие под слоем инея. Ветки тесно сплетались над головой, колючие лапы елей цеплялись за волосы и Клодия пыталась разводить их руками, поднимая сыпь зеленых иголок и мокрого снега. Руки у нее уже окоченели, кожа стала красной, пальцы не гнулись и так не кстати вспоминался домашний уют и тепло разожженного камина в большом гостевом зале в поместье. Вот бы добраться туда до утра. Тогда бы она чувствовала себя почти счастливой, несмотря на упреки Паулины, но Клодия отлично понимала, что до утра ей из лесу не выбраться. В такую темень, к тому же во время пурги ей не отыскать путь