Акация над морем. Ирина Жадан

асположены разноцветные домики пансионата «Луч», соединённые деревянными мостиками и лестницами.

      Комфортабельный автобус, который выехал с площади перед институтом, когда на бледном утреннем небе еще сверкали последние звезды, спустя два часа сделал первую остановку на небольшой привокзальной площади южного городка. Солнце поднялось уже высоко и стало припекать; даже ветер становился жарким. Почти все путешественники вышли на улицу. Вокруг небольшого фонтана сидели каменные лягушки, пучеглазые и настороженные.

      Александра сама ощущала себя не в своей тарелке, потому что почти ни с кем, кроме Натали из своего отдела, не была знакома. Натали, казалось, знала всех, однако ни с кем не желала особенно общаться.

      Поэтому как-то само собой получилось, что Алиса (как в отделе обращалась к ней Натали) оказалась в палатке рядом с Натали, у окошка, затянутого белой сеточкой.

      После единственной остановки в пути «Икарус» ещё долго полз, переваливаясь, по пыльной степной дороге, среди ковыля и редких посадок, минуя бетонные столбы, у основания которых пучками росла полынь, и топорщились колючками белые от пыли будяки.

      Слева и справа от дороги далёкие расплывчатые горизонты колыхались в серо-зелено-голубом мареве, по которому проскальзывали восходящие струйки жаркого дыхания степи.

      Вдруг за окнами справа где-то вдали блеснула вода. «Море!» – закричали новички. Алиса всмотрелась в мутно-серую дымку. Это море она раньше видела только с высоты, из иллюминатора самолета. Оттуда оно казалось ей мелким и желтым, особенно по сравнению с темно-синими глубинами Черного моря.

      Когда «Икарус», наконец, остановился, все потянулись к выходу, шумя, смеясь и толкаясь; на траву свалили рюкзаки, сумки, пакеты с едой.

      Алиса привыкла, что берега моря должны быть тропическими или хотя бы субтропическими. Однако здесь ее поразило сочетание обычной степи, одичавших посадок, пыльной проселочной дороги – и праздничного, чудесного моря, которое уже явственно шумело внизу, словно вычерчивая под линейку косые линии волн. Шеренги волн безостановочно наступали на берег, до последнего держа равнение и падая, как подкошенные.

      Алиса стояла и смотрела на эти манёвры, привыкая к незнакомому морю. Подошла Натали и легонько ткнула её в бок: «Не спи!».

      Остальные уже носились по траве. Ребята ставили две большие палатки, разводили костер, двое ушли ловить рыбу; девчонки разбирали сумки.

      К ранним сумеркам палатки уже были готовы, горел костер. Возвратились усталые, но гордые рыболовы – как ни странно показалось это Алисе, – с рыбой. Алисе и Натали доверили чистить драгоценный улов.

      Алисе стыдно было признаться, что ей не приходилось чистить морскую рыбу. Но где-то (возможно, в кино) она видела эти сноровистые движения и надеялась, что все получится. Натали, которая еще меньше Алисы умела разбираться с рыбой, даже сказала с легкой завистью: «У тебя вид заправской рыбачки!»

      Алиса так старалась, что на рубашке с отложным воротничком отлетела пуговица. Натали не растерялась и нашла у себя в пакете деревянную прищепку. Рубашка была белой, со светло-коричневым рисунком. Деревянная прищепка в общем вписалась в образ.

      Прямо на теплой траве расстелили кругом плотные покрывала, посредине – скатерть. Еды набралось много. Ребята пили красное вино, дурачились, пытались петь. Сумерки перешли в тёплую степную ночь.

      Вдруг из темноты в свете костра показалось бледное лицо с закрытыми глазами. Это было тем более жутко, что кроме лица, казалось, ничего больше не было. Девчонки завизжали. Ребята вмиг замолчали и стали подниматься: «Заходи слева! Хватай его!»

      В этот момент с другой стороны из-за костра совсем близко послышался перебор гитарных струн, и мягкий бас пропел: «Синьорита, я влюблен!»

      На бледном лице открылись живые человеческие глаза. Распахнулась какая-то черная кофта, и молодой парень засмеялся: «Испугались? Как мы вас?»

      Как оказалось, это местные ребята-шофера из соседнего с пансионатом поселка пришли знакомиться с «городскими». На скатерти появилась массивная бутылка шампанского и большая коробка шоколадных конфет.

      Ребята из поселка работали на стройке того же пансионата и знали многих сотрудников института, поэтому общие темы нашлись быстро.

      Маленький, веселый стремительный грек, черноволосый и черноглазый, с хохотом притащил какого-то деда, якобы умеющего предсказывать судьбу. Посадил его в траве поодаль от костра и стал зазывать желающих – преимущественно, девушек.

      К удивлению Алисы, симпатичная, высокая, как модель, Лиля первой решилась узнать, «что было, что будет, чем сердце успокоится», как неустанно зазывал грек. Вернулась Лиля явно пораженная услышанным, широко раскрыв и без того огромные голубые глаза. «Девчонки! – лепетала она. – Всё – правда!»

      За Лилей осторожно, с насмешливой улыбкой, к оракулу пошла Ольга. Сначала был слышен ее смех. Потом она тоже возвратилась с потрясенным видом и молча присела у костра.

      Грек продолжал зазывать желающих узнать, что ожидает их в будущем.

      Алиса